Вивиан будет молчать
Моему приятелю много не надо. На самом деле я не знаю, что ему надо. Пара секунд, когда кажется, что заснула, – и вот я уже не могу пошевелиться. Мои глаза закрыты, но таинственным образом сквозь сомкнутые веки я вижу потолок и кусочек окна. Нужно потерпеть и постараться по‑настоящему закрыть глаза, представить черную пелену. Хлоп – в голове гул, словно кто‑то залил мне в уши ведро воды. Перед глазами белый шум, мерзкий и ослепляющий. Изо всех сил стараюсь пошевелить рукой или ногой, хотя бы одним пальцем, но с каждым усилием гул увеличивается, а апогеем становится пришедший ему на смену неистовый смех киношного злодея. Белый шум стихает, но я и не надеюсь, что это конец, – перед закрытыми глазами на белом потолке моей комнаты в ночном сумраке ползут тени силуэтов‑великанов, будто грешников в Дантовом аду. Прожорливый смех, питающийся моей психикой, скорчившиеся в безумном сюрреалистическом танце тени, бешеный стук моего сердца – барабанной установки, отбивающей ритм этого нечеловеческого хохота…
Я сдаюсь! Сдаюсь! Буду считать до ста, двухсот, пятисот, тысячи… Тысяча одиннадцать…
Все стихает так же резко, как и началось. Медленно встаю с кровати и разминаю конечности, провожу затекшей рукой по мокрому лбу.
– Ви, ты должна мне помочь!
– Я не знаю, смогу ли! Пожалуйста, не уходи. Нам нужно подождать. Они скоро придут.
– Ты обещала мне, Ви! Ви!
Это крики или смех? Сон смешался с параличом? Смотрю в зеркало в ванной на свое осунувшееся лицо и обильно умываюсь ледяной водой, затем наливаю ее в стакан и выпиваю залпом. Родители, кажется, говорили, что здесь нельзя пить воду из‑под крана. Блин.
На часах пять утра. Я не смогу заснуть и всю субботу проведу в гостиной под пледом, смотря «Нетфликс». Главное – забыть этот ночной кошмар. Главное – не показывать родителям, что я себя неважно чувствую.
Парочка корейских масок, и к понедельнику выгляжу более или менее похожей на человека. В воскресенье вечером мы с мамой даже печем шарлотку вместе из местных яблок. Хорошо, что главная тема для разговора у нас непосредственно сам рецепт, а также список покупок на две недели. Завтра после работы родители поедут за продуктами, поэтому им нужна будет машина. Саша приедет за мной на такси, но чуть позже обычного, в семь часов.
В семь часов! И что прикажете делать в школе до семи часов? Пойти с Анджелой и Алексой в кафетерий, послушать свежие сплетни, сделать упражнения для мышц шеи? Но выбора у меня нет, как, в общем‑то, и всегда.
Маме нравится помогать мне укладывать волосы по утрам. Я смотрю на загадочную улыбку Моны Лизы, посетившую ее ненадолго, слушаю восклицания удовлетворения, заряжаю себя хорошим настроением на весь день.
– Красота! Можешь идти!
– Спасибо, мам.
Женьшеневый чай, ставший уже традицией, сухофрукты в бумажном пакетике. Что‑то изменилось в маме с момента нашего переезда в Россию. И эти изменения в лучшую сторону. А как изменилась я? Стала больше врать? Не думай об этом, Ви. Не порть себе понедельник.
Сегодня непростительно жаркая погода, и я благодарю метеорологов за то, что они помогли мне с выбором: белая рубашка с коротким рукавом и синей бахромой по низу, короткие белые носки вместо телесных колготок и черно‑белые кеды Vans. Никто же не хочет, чтобы ученики угорели? Тем более я видела в академии школьников в кедах. Плюс двадцать четыре градуса! Прибавьте к этому влажность балтийского климата, и получится что‑то около тридцати.
Ко всеобщему счастью, в кабинетах включили кондиционеры, но их мощность is as useful as a chocolate teapot![1] Наверняка чтобы не застудить детей. На первых двух уроках щеки мне охлаждает металлический термостакан, снаружи прохладный. «Угораздило же маму налить мне горячего чая в такой жуткий день», – думаю я и решаю проверить температуру напитка.
Кубики льда! Там плавают кубики льда! Мама приготовила охлаждающий чай! Она очень старается.
– Почему бы нам не провести биологию на улице? – сетуют ребята.
– И правда, почему бы нам не провести биологию на улице? – соглашается Валентина Леонидовна.
Мы заходим в самое сердце искусственно посаженного леса, и вот я уже вижу то, что нельзя увидеть с территории академии: огромное спортивное поле с электронным табло и несколько жилых деревянных домиков для служащих.
– Ви, видишь каменный домик? Мы там живем во время летних курсов.
Рядом с деревянными домиками стоит красивая постройка в стиле академии с двумя колоннами и каменными балконами, напоминающая старое английское поместье. Мне становится неприятно: я уже никогда не посещу летние курсы и не проведу время в этом здании.
Нам дают задание: разбиться на пары и подобрать латинские названия ко всем деревьям и растениям в лесу. Кто найдет больше всего правильных латинских названий, тот и победил. Глупое задание, особенно если учесть, что никто не захочет в напарники немую.
– Разбились на пары?
Соня и Рита, Анджела и Алекса, Марта и Давид, Бэкхем и Голд, Димитрий и Егор, Мирон и Вадим, Мари и Аглая, я и…
– А почему я с немой‑то? Что за подстава?
– Михаил! Без вопросов и пререканий. Приступайте к заданию, пожалуйста.
Еще около двадцати секунд ребята жалостливо осматривают получившийся тандем, и мне становится по‑настоящему интересно, кого они все жалеют: меня или Михаила?
– Пиши разборчиво, а не каракулями, – грубо бросает низкорослый парень с хипстерской прической – высоко уложенным хохолком. В ответ я смотрю на него таким взглядом, чтобы он в полной мере ощутил ответный метафорический плевок.
[1] 
Дословно с английского: «толку, как от шоколадного чайника», то есть толку, как от козла молока.
