Вивиан будет молчать
В слабо освещенном дневным светом, просачивающимся сквозь густые тяжелые тучи, холле, всего в полуметре от меня, стоит Голд и показывает руками какие‑то невообразимые символы, не говоря ни слова. Он ударился головой? Ему нужна помощь? Как же мне позвать кого‑то?
Я смотрю на него взглядом, полным страха и тревоги. Он что, изгоняет из меня демона?
– Прости! Вивиан, я думал, ты… Какой же я дурак! – Голд складывает руки в замок, подпирает ими подбородок и начинает заразительно смеяться, так звонко, что мне хочется рассмеяться в ответ. Но мне нельзя.
– Я Артур, ты помнишь, да? – Киваю, не в силах убрать глупую улыбку. – Я подумал, что ты знаешь язык жестов, но не пользуешься им, потому что все равно никто не поймет. А сейчас до меня дошло! Мы используем разные языки жестов! Ты ведь из Англии?
И почему только я не могу перестать показывать эмоции? Я крепче держусь за зонт, как корабль за якорь, в надежде, что он сможет забрать у меня это странное ощущение. И вновь киваю.
– И ты не знаешь русского языка жестов?
Догадайтесь, что я делаю.
– У меня есть отличная идея! – Голд оборачивается, услышав приближающиеся шаги десятков пар ног. – Я научу тебя русскому языку жестов, а ты меня – английскому. Идет?
Наконец так сильно раздражающая улыбка исчезает с моего лица. Какая же я идиотка! Решила прикинуться немой? Может быть, думала, что все люди умеют читать по губам? Может быть, думала, что никто в новой школе не будет знать языка жестов?
Конечно, нет. Ни о чем таком я вообще не думала.
Уголки полных губ опускаются, а глаза превращаются в рентгеновский аппарат, сканирующий меня с ног до головы. На секунду я даже чувствую себя голой, безоружной, опустошенной в этом забытом всеми богами холле. Срываюсь с места и мчусь обратно на улицу, просачиваясь между непонимающими узколобыми незнакомцами, которые никогда не смогут встать на мое место.
Дождь почти прекратился. От потемневших столов доносится характерный запах мокрой древесины. Долговязый лысый Степашка уже ставит на тележку подносы с грязной посудой, и в этом ему помогают двое кухонных работников, имен которых я не знаю.
– Ты доела? – спрашивает Степашка.
Бросаю отрешенный взгляд на насквозь промокшую салфетку, быстро хватаю рюкзак и разворачиваюсь.
В коридоре второго этажа меня окликает знакомый голос:
– Вивиан!
Кладу зонт в боковой карман рюкзака, мысленно отдавая ему всю плохую энергию, и печатаю:
«Привет, Тимофей».
– Ты можешь называть меня Тим.
«Хорошо».
– Ты с обеда? У нас уже был перекус после третьего урока, а после шестого будет обед.
«Тебя больше не доставали?»
Тим мнется и переводит взгляд куда‑то вдаль. Словно решает, стоит ли озвучивать свои мысли.
– Надеюсь, ты не против… Я сказал этой троице, что ты сфотографировала их, выбегающих из кладовки. Они тоже очень дорожат учебой в академии. У них, конечно, богатые родители, но, как я понял, и они не поскупятся на побои. Вот так.
Рассматриваю только что услышанное со всех сторон и поражаюсь смекалке своего нового знакомого.
«Я не против. Ты находчивый».
– Спасибо! – Лицо Тима озаряется улыбкой. – Я рад, что встретил тебя. Ой, мне пора на урок. Пока, Ви!
На последних уроках я стараюсь абстрагироваться от всего произошедшего, но и это удается с трудом, так как учительница по английскому языку сначала добрых пять минут хвалит уровень моего английского, а потом рассказывает всем о своей практике в Оксфордском и Кембриджском университетах. И это я стараюсь не выделяться! Как хорошо, что мне не задают никаких вопросов, иначе это повлекло бы много нелестных перешептываний.
Занятие по йоге прошло мирно и помогло немного успокоиться – все потому, что Артур пропустил его.
Долгожданные пять часов вечера. Идея девочек с кафетерием уже не кажется такой уж и плохой.
– Пока, Ви! – бросает мне вслед Анджела. Но я, сама не веря, что приказываю своим ногам идти за ними, следую в кафетерий, находящийся на несколько ступеней ниже уровня холла. Внутри оказывается свежо и просторно, но темно, как в каком‑нибудь баре. Убранство кафетерия похоже на старый британский паб: каменные стены с редкими картинами, фонари и лампочки вместо светильников. Но специальные столики с кожаными диванами для учителей в левом углу, таблички с делениями на классы и разноцветные скатерти на столах указывают на то, что это все‑таки школьная столовая.
– Ви! – замечает меня Алекса. – Ты пришла! Класс! Видишь, там ширмочка? Пошли.
В дальнем правом углу действительно стоит красная ширма под стать китайским фонарикам. За ней оказывается проход в совершенно другое помещение. В таких местах обычно прячут какой‑нибудь подпольный бар. Несколько мягких диванов, много света, книжные стеллажи с настольными играми. Что это за место?
– Добро пожаловать в наш секретный шта‑а‑аб! – Алекса раскидывает руки и поворачивается на каблуках, делая акцент на последнем слове.
– Знания об этом месте передаются каждому избранному десятикласснику. Но приходить сюда можно только с разрешения старосты. И, конечно же, нашей любимой Анночки Васильевны. – Анджела ехидно улыбается при виде повара.
– Ой, подлиза! Да это самое лучшее место в школе. После моей кухни, естественно. Но туда вход запрещен всем! А это место придумано директором для поощрения старшеклассников. В первые годы школы оно было таким популярным, все мечтали сюда попасть, вход был по билетикам. Завуч выдавала их за внеклассную деятельность. А теперь… Ты да я, да мы с тобой! Больше это место крутым не считается. Да что тут говорить! Моим девочкам я всегда рада. Так, у меня сегодня есть немного «Наполеона», для учителей готовила, из чего‑то попроще – профитроли. И блинчики могу разогреть, ты же их вроде не доела, да?
Я округляю глаза и киваю раз пять.
– Ты просто так их салфеточкой накрыла, что я подумала, ты не успела их съесть. Никому не говорите, но у нас потом нетронутые порции дядя Леня за обе щеки уплетает. Это оператор.
А, ну конечно. У него же такая тяжелая работа!
Пока мы ждем сладости, сидя на мягких диванах, девочки несколько раз перешептываются, явно решая, какой вопрос задать мне сначала. Но я не предоставляю им такой возможности.
«А кто еще знает об этом месте?»
– Из наших? Да почти все. Модно было в начале прошлого года приходить сюда со знакомыми одиннадцатиклассниками. Но на то это и мода, она закончилась. А потом, когда у них экзамены пошли, в основном приходили мы, Марта с Машкой, Давид с Артуром, Бэк иногда и Сонька пару раз.
