Вивиан будет молчать

Мы снова переезжаем. В последний раз. Ведь по нашему договору университет выбираю я. Надо продержаться всего год. Всего лишь год. Какие ты видишь в этом плюсы, Вивиан? Никаких, конечно! Нет, подожди, не торопись. Подумай хорошенько. Ага, ладно. Для начала: это же тот аппендикс? Он действительно расположен близко к Польше. Я смогу ездить к бабушке и дедушке чаще! Второй плюс – смогу улучшить произношение и знание русского языка в целом. Третий плюс… Там вроде бы море. И народу не так много, как в том же Нью‑Йорке. А какие минусы? Это место опять не станет твоим домом. Снова переезд. Снова привыкать к людям, предметам, учителям… И да. Остается всего год, чтобы решить, кем я хочу быть. Два года звучали более убедительно.

Меня зовут Вивиан Ковальчик, и решение моих родителей породило огромный ком неудач и лжи, засосало всех моих близких в водоворот горя и насильно забытых воспоминаний и сподвигло меня на трудное обретение самой себя, принятие своего имени и окружающего мира.

Итак, все началось с записной книжки, обтянутой бархатным переплетом мятного цвета, с гравировкой: «Имей больше, чем показываешь, говори меньше, чем знаешь». Уильям Шекспир».

 

 

Глава 2

Решение

 

 

– Нет, Ви, даже не проси! Ты знаешь, как сложно реализовать твою безумную идею? Да еще и врать Паше с Ливи! Не буду, не ной.

– Но, Саша, ты еще не дослушал до конца. Это мой первый гениальный план!

Друг нервно переставляет кружку с одного места на другое:

– Прости, Ви, я не смогу врать твоим родителям. Мне с ними работать.

Я скрещиваю руки на груди и надеваю гримасу обиды:

– А я? А обо мне вообще кто‑нибудь думает? Запихнули в какую‑то тухлую школу в каком‑то лесу и рады, что трудятся на благо человечества. А я, можно подумать, не человек вовсе.

– Ви, ну ты чего. Конечно, человек. Даже не думай так… Просто представь, сколько документов придется сфальсифицировать…

– О, ерунда! Пара справок. Никто не будет ничего проверять, это же какой‑то Калининград, не столица! Я уже все разузнала об этой школе.

– Да? Кто бы сомневался. Ну, расскажи в таком случае, – предлагает Саша и одновременно листает ленту новостей.

Я прокашливаюсь для привлечения внимания.

– Новая гимназия для, конечно же, одаренных детей открыта всего пять лет назад и находится даже не в самом городе, а в…

– Области?

Я поджимаю губы, признавая свое языковое поражение, и киваю.

– Да, в области. Школа действительно элитная, там учатся талантливые дети со всей России. Ну и, конечно, есть такие исключения, как я.

– В смысле?

– Чтобы начать обучение, нужно пройти кучу разных аудиций.

– Прослушиваний?

Я недовольно закатываю глаза:

– Ну, ты понял. А если вдруг существуют те, кто гонятся за модой или просто хотят потешить свое самолюбие, – любой каприз за деньги родителей! Я вслух не скажу, сколько они заплатили.

– То есть ты хочешь сказать, что уже зачислена? Все документы в школе? – Киваю. – Ты думаешь, они не удивятся, узнав, что твои родители каким‑то образом забыли упомянуть о том, что их дочь глухая? Или какой ты там собралась быть, немой?

Немного ужасаюсь от того, как это звучит со стороны.

– Немой, да. Поверь, за такие деньги им должно быть все равно! Это отличный вариант. У меня будет больше письменных заданий, я не буду отвечать на уроках, со мной не будут пытаться заговорить люди – супер! Я считаю, что за последние годы заслужила отдых. Пусть будет по‑моему. Хотя бы разок. Тем более ты будешь жить с нами. Значит, сможешь отвозить меня в школу.

– Только водителем я еще не был!

– Ну, пожалуйста! Ты спасешь меня!

Саша делает большой глоток уже остывшего кофе. За окном усиливается дождь. Я смотрю на свои тканевые кеды и жалею, что не поехала на велосипеде.

– Но родители рано или поздно узнают. В конце года уж точно. Или на собрании. Или им вообще позвонят… Нет, Ви, это как‑то очень уж рискованно. Прости.