Немка. Остросюжетный психологический боевик

– Я‑то думаю, про какие щепетильные связи он говорил! – удивился Саймон. – А, откуда ты всё знаешь?

– Помоги лучше его отцепить! – рассмеялся Волк.

Саймон потянулся к рукам свежеиспечённого трупа, как внезапно всё вокруг потемнело, и он повалился на пол. Волк всегда выдавался искусством отключать людей от сознания одним взмахом своей руки.

– Игра стоила свеч! – сказал как бы про себя Макс.

 

Александр Пимков вскоре очнулся прикованным к трубе, к которой был пленён бывший Иуда Ребекковской религии.

– С пробуждением, друг! – съехидничал Волк.

– Макс, ты что творишь? Спятил? – удивился Саймон.

– Нет, ошибаешься, знаешь, какое ещё задание получил от Хавского? Он просит тебя вместо Полтинника – и за такие бабки!

– Всё понятно, дружище, – рассмеялся Пимков, – только сейчас я понял, что ты за человек!

– Не умничай! Ты разуверился в нашей фальшивой дружбе ещё за стопкой в той забегаловке до всей этой заварухи!

– Был наемником, и на свободе им останешься! У мяса одна судьба – сгнить или быть съеденным.

– Раньше философией не выделялся! Лучше скажи, товарищ мой сердечный, за что Хавский готов выложить такое состояние за ничтожество? Почему тебя опекала так Немка? Даже спать на свою кровать уложила под охраной бдительной Жузи.

– Понятия не имею! – признался Александр.

– А, если хорошенько подумать? – Волк с ноги нанёс несколько мощных ударов в грудь.

– Пошёл ты! – только сквозь боль смог промолвить Саймон.

– Я никуда не тороплюсь, и разговорить сумею. Давай проверим порог твоей боли? – и Макс достал приготовленную дрель. – Ты же знаешь, чему нас учили?

– И ты знаешь, чему нас учили!

Волк провалил сверло в костно‑мясную материю своего друга. Лоб жертвы покрылся влагой как по утрам трава росой, появилась спазматическая одышка, лицо стало белым, будто покрылось сметаной маской, корчующееся в ужасающей мимике. «Вот чёрт!» – и другие бессвязные слова срывались с его уст.

– Что ж повысим чувствительность! – задумался Волк и стал накалять докрасна над огнём жало электроинструмента.

Саймон прокусил рубцовую капсулу и плюнул в лицо своему обидчику. Тот только усмехнулся, ожидая мщения в предстоящей пытке, а она была зверской: судорогой ломало тело Александра, открылись носовое кровотечение и рвота пищей. После истязаний с электрическим током от болевого шока Саймон потерял сознание.

– Ну да ладно! – устал Волк. – Я не такой любопытный и жадный, надо думать о светлом будущем, а оно у меня будет шикарным!

И в ближайшие сутки пленник был доставлен людям Хавского согласно сделке.

 

– Неужели я стал такой впечатлительный? – на обратном пути подумал Волк, почувствовав недомогание и жар по всему телу, а самое главное очень горело лицо, будто его намазали перцем, и это ощущение все усиливалось. В подмышечных областях и на шее вздулись до огромных размеров лимфатические узлы, на щеках и на лбу появилась твердая коричневая корка.

– Вот, блин! – осенила Макса очень ужасающая догадка. – Да ведь Саймон резервуар какой‑то смертельной болезни, чем‑то похожей на сибирскую язву.

– А ведь даже бутылки водки не купил на свое богатство! – осознал он.

Как недавно крылья его подняли вверх к заоблачному успеху, так они камнем понесли обратно на острые скальные глыбы.

– Вот какая значит эта игра! – почувствовал финал предатель‑друг.

Корка становилась всё толще и спустилась вниз на плечи и грудь, она лопалась, обнажая череп и мясо, принося нестерпимую чудовищную боль.

– Да остановись уже! – мысленно умолял он сердце, но оно предательски продолжало работать. Ещё почти сутки, боролось за право биться, пока не стало покрываться струпом.

Что же понял Макс, начиная погружаться в ад ещё при жизни? Какие сделал умозаключения? Если ему предложили второй шанс, как бы изменил свою судьбу?

Поверьте, он переживал об одном, что следовало вести себя осторожней и расчётливей, и тогда удачей обвернулась, а не предыдущим крахом попытка стать богатым, за которую принялся бы вновь. Так образовалась новая черная дыра в истории вселенской злодейской игры.

 

– Зачем нам нужен этот наёмник? – спросила Люда у своего начальника.

– Посмотрим, что думает женская логика? Немка спасает его от смерти в пустыне, водит в стриптиз‑клуб, зачем?

Люда долго соображала своими мозгами.

– Может родственник?

– Ага, родственникам наследство отписывают после смерти, а не бросают в пекло событий.

– Может любовь? – не сдавалась секретарша.

Хавский опешил, какие только варианты не перекручивались в его голове, а о такой банальной вещи забыл. Нет, не в отношении Немки к Саймону – это самая глупая гипотеза, просто он не помнил что это такое. А была в его жизни она, и какова?

– Самая распространённая глупость, которую говорят женщины!

И Люда сдалась.

– Вот‑вот и я не знаю, что ж порежу его на тонкие полоски, но истину найду, знаю точно, раз Ребекка его опекает, значит, мне его надо украсть.

– Игорь Николаевич! – позвонила охрана – К вам хотят люди из ФСБ по борьбе с организованной преступностью.

– Зачем? – растерялся олигарх от неожиданно свалившейся новости.

– Не говорят, только заметили, что дорогие двери, если их не примут, будут ломать специальные подразделения, и предлагают цивилизованный способ общения.

– Ладно, проводи их! – и бросил трубку.

– А ты, мормышка, что расселась здесь? – прокричал Хавский на секретаршу. – Ни телом, ни головой работать не можешь! За что деньги плачу? Брысь отсюда!

Люда соскочила, как будто на неё плеснули кипяток, лицо покраснело, глаза зажглись как у тигрицы, а треугольный носик ещё больше заострился.

– Ну и пойду, – как всегда спокойным голосом в таких ситуациях при мгновенных вспышках начальника сказала она.