Непокорная для Бешеного

Мужчина повернулся. Так медленно, что у меня кровь замёрзла в жилах, наклонился и вытащил телефон из‑под сидения. Его изуродованная щека прошла совсем рядом с моей коленкой, а взгляд неумолимо скользнул между ног.

– Помочь ещё раз набрать? – Он протянул мне мобильный. – Как думаешь, они успеют тебя найти живой, пока приедут?

– Что вам нужно? – Мобильник я всё же взяла, хоть руки и тряслись, как будто через тело пропустили ток. – Машина? Забирайте. Денег у меня нет… – Голос предательски дрогнул: – Отпустите, пожалуйста. Я ничего плохого не сделала.

– Похоже, что мне нужна машина? – Его рука вдруг метнулась вверх и сильно сжала мой подбородок, потянула его вверх, заставив запрокинуть голову.

Я судорожно вдохнула, зажмуриваясь. По щеке скользнула слеза. Никогда бы не подумала, что попаду в такую ситуацию. Стало по‑настоящему страшно, и не за кошелёк или тело. Я не на шутку испугалась, что этот человек – убийца. Маньяк, который долго издевается над жертвой, прежде чем сбросить обезображенный труп в реку.

Если он выбрал меня, то это слепой случай. Тут не может быть причины. И тогда бесполезно умолять, это лишь раззадорит маньяка.

Как ужасно ощущать себя куклой, которой вот‑вот оторвут голову…

Открыла глаза и прохрипела:

– Нет.

 

Глава 6

 

Бешеный

Её страх можно было жрать ложками. От хриплого «нет» меня бросило в жар. Сломать бы её сейчас, но нет, хочу другой мести. Могу я насладиться чёрной радостью хоть раз в жизни?

Губы, полные и искусанные, приоткрылись и выдохнули на меня тёплый воздух. Я ещё наклонился, отчего девушка вросла в спинку сидения. Смотрел в глаза, что переливались тёмной синевой, и чувствовал, как она пытается не дышать и не шевелиться.

Ужас, который можно было глотать, бурлил в глубине расширенных зрачков.

– Наберёшь мужа ещё раз, – прошептал, задержавшись возле её губ, – никогда больше в живых его не увидишь.

Она крупно вздрогнула, на ресницах затрепетали слёзы, пальцы сжали сотовый до побелевших костяшек.

И тут мобильный весело запиликал. Я подобрался, придавил жертву взглядом и локтем и прошипел:

– Придумай, что сказать. Никто не должен знать обо мне. Только пискни лишнее – шею сломаю, – я немного надавил на горло.

Она тряслась всем телом, но взгляд стал злым.

– Придумать что? Почему меня не будет всю ночь? Или наврать сыну, почему мама больше никогда не вернётся? Что именно мне нужно объяснить?!

Дерзкая. И правильные вопросы задаёт.

– Сыну? – вдруг сообразил я. – У тебя нет детей. Что ты врёшь?!

– Я говорю правду, – прошипела она раненой волчицей, преобразилась вся. – У меня есть сын, ему пять… – По её лицу пробежалась тень, и девушка нехотя добавила: – Приёмный. Сын моего мужа от первого брака. Но мне он больше чем родной!

Посмотрела так, будто ждала возражений и собиралась отстаивать свою правду до последнего вздоха.

– Знаю я таких родных‑неродных. – Скулы свело.

Я не думал, что в этом будет замешан ребёнок, похрен, чей он, я не собирался мстить через малышей. Для меня до сих пор пропажа Сашки была неподъёмной. Не должны дети из‑за родителей страдать.

Как жаль, что поздно идти назад – другой возможности отплатить Лютому у меня не будет.

Телефон умолк, но через секунду снова запиликал, весело и непринуждённо.

– Ночь. – Я ослабил давление на её шею. – Скажи, что ты домой сегодня не вернёшься, а дальше… посмотрим на твоё поведение. – Провёл большим пальцем по её губам и отодвинулся.

Она судорожно втянула воздух, будто ожидала совершенно иных слов, моргнула растерянно, а потом, будто очнувшись, отпрянула и отвернулась, сбрасывая мой палец со своих губ. Прижала трубку к уху:

– Да, милый. Прости, но мне нужно пересчитать остатки на складе. Надолго, возможно, до утра останусь здесь. Нет, помочь некому, я одна. Да, но она ушла сегодня пораньше. По семейным обстоятельствам. Да, ты прав, у меня тоже есть семья, но… Дим, дай Тимку.

Кусая губы, смотрела в окно, будто в темноте что‑то видела. По щекам катились слёзы, но голос был мягок:

– Тёма, сегодня сказку не смогу почитать. Прости. Обещаю, что завтра будет три! Нет, я не бросаю тебя… Тём, всего одна ночь. Хочешь, в выходные сходим в парк? Да, будешь кататься, сколько захочешь. Спокойной ночи.

Медленно опустила телефон на колени. На меня не смотрела, но спросила глухо:

– Вы… отпустите меня? Надеюсь, что так. Я никогда не обманывала сына до этого.

Я не ответил.

Развернул корпус к рулю, вжал педаль газа и направил машину в темноту. Захочу – отпущу, захочу – буду мучить. Что угодно, лишь бы унять бурю в душе. Только какого хрена её тон в разговоре с ребёнком едва меня не разжалобил? Не её же сын. Чужих детей так не любят. Сука, врёт и не краснеет. Испугалась и пытается выкрутиться, меня обмануть. Да, врать Береговые умеют прекрасно. Станиславский бы поверил, но не я.

Девчонка после этого вела себя тихо, я и не собирался с ней общаться, даже не смотрел на неё, только прислушивался к дыханию, чтобы фортель не выкинула. В тюрьме боковое зрение и слух – лучшие помощники. Стоит пропустить удар или нападение – ты труп. И я не пропускал, пока не пришла тварь, способная выбить правду даже из камня. Живой человек для неё – пустой сосуд, и я тогда сломался.

Мы с Варварой ехали несколько часов по трассе, пока не завернули к освещённой уличным фонарём грунтовой дороге и не попали в густой и тёмный лес.

Я свернул у нужного дерева, проехал ещё полминуты и заглушил мотор.

– Выходи, – приказал, не глядя на девчонку. Вывалился наружу, в черноту, окутанную осенним холодом. Запах чистого кожаного салона, лёгких духов и женского тела бесил, но на улице стало легче.

Я ждал, уперевшись плечом в бок крутой машины. Откуда у этой бледной и бедной крали столько бабла? Неужто братец постарался?

– Ты там уснула?

Заглянул в салон и не нашёл никого. Дверь была распахнута, а моей пленницы и след простыл.

 

Глава 7