Незнакомка. Незнакомец

Перестаю на миг дышать. Боже, как он понял? И хочется признаться, и страшно. А еще так сумбурно все, непонятно. Он мне симпатичен и хочется его узнать, потрогать, да что там, поцеловать его хочу. Но торможу, сама себя останавливаю. Как я посмотрю на себя в зеркало, если спустя месяц могу думать о другом?

И признать его правоту страшно. Если он посмеется? Для того, чтобы почувствовать себя еще более разбитой и никчемной, только этого и не хватает.

Поэтому теперь молчу я. Не сознаюсь. А там пусть решает сам. Раз он такой догадливый и прозорливый.

– Ладно, мне пора ехать, – дыхание останавливается во второй раз. Терять не хочу его. Слишком рано. Ничего не успела даже о нем узнать.

– Куда? – вскакиваю со своего стула и смотрю во все глаза на него.

Он щурится и снова смеется. Мне нравится его смех.

– Хочешь со мной? – вскидывает брови, а я готова согласиться, даже не выясним конечный пункт его назначения. Какая же я дурочка. Слепо готова поверить незнакомцу. – Огорчу, дороги еще нормально не расчистили, мы до сих пор в снежном плену. Но вот до магазина доехать можно. Вообще, по городу, по центральным улицам можно прокатиться. Приглашаю, – дарит улыбку и подмигивает.

– Да, я сейчас, – срываюсь за ним. Незнакомец уже вышел из‑за стола. На его подносе еда осталась нетронутой, как и на моем. Только пара глотков кофе, который уже хочется поскорее чем‑то запить.

Надеваю джинсы и свитер. Поверх короткую куртку. То, в чем я и приехала. Думать о привлекательности образа нет уже времени. Я боюсь, что незнакомец не дождется меня и уедет. Спускаюсь в холл первого этажа быстро. Пару раз перепрыгивала через две ступеньки.

Ваня стоит у большого окна. В руках тот же телефон. Он с кем‑то общается. Боюсь представить, если это все‑таки его девушка или знакомая, с которой он иногда видится. Любовница, иначе говоря. Замедлила ход, чтобы вслушаться в разговор, который точно мне не предназначен.

– Илья Михайлович, я не вижу там такой проблемы, с которой бы не справился рядовой айтишник. Ну, серьезно. Просто ошибка, компьютеры иногда дают сбой, так и передайте. Я правда не вижу целесообразности мне выезжать. Я пока доеду за Москвы, там Антоха быстро разберется.

На том конце ему что‑то говорят. Слышу только интонацию и тон. Приказной, громкий. Он точно раздает приказы, не меньше. Под таким началом я бы не смогла работать. А незнакомец слушает спокойно, пальцем проводит по подоконнику, находит пыль и недовольно кривит лицо.

– Я услышал Вас, Илья Михайлович. Но смею напомнить, что я в отпуске, на несколько дней. Если хотите, чтобы я разобрался, вызывайте приказом, – Ваня не уступает в жесткости и уверенности своему собеседнику.

Тот ему что‑то еще говорит. Коротко, но я делаю вывод, довольно ясно. Ваня кладет трубку и только потом замечает меня.

– Готова? – окидывает меня взглядом. По спине разбегаются мурашки. Невольно чешу ладонь. Нервничаю. На голове бардак, только успела, что причесаться и сделать кое‑как любимую гульку на макушке, на лице, понятное дело, нет косметики, лишь бесцветный бальзам для губ. И все. Наверное, я отличаюсь от той, вчерашней Маши.

– Да.

Его машина рядом с моей. Черный Лексус, немного заметен снегом, конечно. Моя же полностью превратилась в сугроб. Ее бы начать очищать потихоньку. А лучше попросить помощи у моего незнакомца. Одной справиться трудно.

– Твоя? – он указывает на тот сугроб, из‑под которого видны красные металлические детали.

– Моя. Красненькая…

– Ну, дальтонизмом не страдаю.

– Поможешь почистить? Потом?

– А ты мне что?

– В смысле?

– Ну я тебе помогу машину от снега почистить, а ты?

– А я… допустим, поцелую тебя?

– Как? И куда?

– Что значит куда?

Он останавливается с щеткой в руке, так и не дочистив стекло, и уставился на меня хитрым взглядом. Уголок губ идет вверх. Это не просто улыбка, я поняла. Это особенный жест, который завораживает своим действием и заставляет делать все, что захочет ее обладатель. Хитрый ход хитрого незнакомца. Но я это поняла.

– Поцелую в губы. Ты же это вчера хотел?

– Ну, не только.

– Так что? Договорились?

Он думает несколько секунд, а потом соглашается. Сама еще не понимаю, на что подписалась. От волнения вся дрожу, и хочется согреться. Чтобы он меня согрел.

Машина высокая, но даже так мы едем еле‑еле, и пару раз колеса все‑таки забуксовали. Не представляю пока, как буду выезжать на своей машине. Дороги – одна сплошная колея. Любое неверное движение руля, и можно улететь в сугроб. А оттуда уже только с чьей‑то помощью. Много ли здесь людей, которые готовы помочь?

Мы проезжаем площадь города. Здесь все, как и в других небольших городах страны: администрация, флаги, аллеи с фонтаном. Летом, я предполагаю, здесь гуляют много мамочек с колясками.

Потом сворачиваем направо. Перекресток небольшой. Слева вижу старое здание. Но вывеска относительно новая. Кинотеатр, даже висят афиши, загнутые края которых тоже в снегу. Парк, многоэтажки, круглосуточные магазины.

– Ты хорошо ориентируешься в городе, да?

– Да.

– Ты здесь уже бывал?

– Да.

– Много раз?

– Да. – Как всегда односложно отвечает незнакомец.

И я замолкаю. Просто изучаю город. Он обычный, наверное, такой же как сотни по стране. Обычный. Что вообще это значит? Все равно же есть люди, которые его любят. Неважно за что, просто любят. Получается, обычных тоже можно любить. Незнакомец сказал, что я обычная. Меня же можно полюбить? Когда‑нибудь? Я хочу, очень хочу, чтобы меня полюбили.

– Ты сегодня другая.

– Какая?

– Более молчаливая что ли…

– Из твоих уст это звучит как комплимент, – незнакомец быстро мажет по мне взглядом и снова уставился вперед, на дорогу.

Едем молча, когда каждый думает о своем. Меня разрывает от любопытства: почему так хорошо знает город, что он делал здесь ранее и как вообще связан с этим городом.