Обрученная
– Дим, не поступай так со мной, – кажется, я готова расплакаться. – Я не планирую ничего такого за твоей спиной. Просто хочу поработать подольше, пожить подольше обычной жизнью. Скоро ведь все изменится, – умоляюще посмотрела на него.
– На меня поработаешь. В Москве. Я создам тебе все условия для этого.
Помотала головой, вытирая все же выступившие слезы.
– Не заставляй меня…
– Я и не заставляю. Всего лишь прошу решить – он или я.
Молча плакала, глядя на Диму. У меня не было ответа для него, но уезжать я не хотела. Почему‑то все внутри сжималось при одной мысли, что сейчас соберу свои вещи и навсегда попрощаюсь с этой страной, с этой фермой и со своими мечтами. Мечтами, о которых еще вчера запрещала себе думать.
– Можешь не беспокоиться о последствиях своего выбора. Если выберешь его, я просто уеду.
– Я не могу выбрать его – между нами ничего нет, – попробовала еще раз убедить Диму в абсурдности таких требований.
– Значит в Москву?
Дмитрий был непреклонен. В принципе я понимала, что так и будет, еще когда поднималась с ним сюда. Надеялась уговорить, успокоить, упросить дать мне еще хотя бы месяц‑полтора. Планировала ли я за его спиной пытаться что‑то наладить с Арманом? Еще вчера мне казалось, что нет. Но сегодня заниматься самообманом было бы уже слишком. Пока Арман Грассо здесь и пытается все исправить, я просто не могу уехать.
– Нет, – помотала головой, вытерев слезы.
Дима прикрыл глаза. Я снова сделала ему больно.
– Прости, – добавила, понимая как этого мало после всего.
– Если придешь ко мне, – заговорил он после мучительных минут тишины. – Я помогу. Но только деньгами.
– Спасибо, – прошептала, отводя глаза. – За все.
Дима ушел, не попрощавшись. Услышала какую‑то возню на лестнице, видимо, Арман так и не ушел далеко. Через пару минут хлопнула входная дверь, а потом дверца машины. Дмитрий уехал, как и обещал, без скандала или драки. На душе скребли кошки, но я выдохнула с облегчением.
В дверях показался Арман. Видимо, помня мою прошлую просьбу, приближаться он не спешил.
– Ты плачешь? Он обидел тебя?
– Нет, – покачала головой. – Просто разговор был непростой.
– Ты в порядке?
– Да, все хорошо, – через силу улыбнулась, слишком уж обеспокоенное лицо у него было.
– Он вернется? – спросил тихо, опершись на косяк.
– Нет.
– А ты? Поедешь к нему?
– Нет. Но я не хочу это обсуждать. Хочу побыть одна.
– Спокойной ночи, – Арман вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
Еще немного поплакала, выплескивая страх и угрызения совести. Не обязана я делать то, чего не хочу, если Дима мне помогал. Тем более я его никогда ни о чем не просила. Не люблю, никогда не любила, и он знает об этом. Не моя вина, что все сложилось именно так – что Арман появился на ранчо, а с ним и мои сомнения. Между нами вряд ли что‑то возможно теперь, но буду надеяться, что собственного ребенка он не бросит. А бандитского окружения Дмитрия с меня хватит. Не хочу тащить туда сына. И сама не хочу больше проходить через эти жернова. В следующий раз мне может не повезти сохранить жизнь и здоровье.
Потом я умылась, привела себя в порядок перед сном и действительно легла спать. Уснула быстро и никакие навязчивые сны меня не мучили. Наконец‑то я приняла решение, которое последнюю неделю не давало покоя. Будто камень с души. И все объяснения позади. Надеюсь, Дмитрий выполнит свое обещание, и мой выбор не аукнется ни мне, ни Арману.
8
Арман Грассо
На негнущихся ногах вернулся в кухню. Вытащил из холодильника початую бутылку виски. Плеснул сразу полстакана и залпом выпил. Напиток обжег горло, и это резко отрезвило. Хотя сейчас мне напротив хотелось забыться.
– Все так плохо? – спросил Хэнк, до того молча наблюдавший за моими действиями.
– Милена осталась. Не поехала с ним, – ответил, убирая бутылку на место; напиваться мне сейчас ни к чему.
– Но это ведь отличная новость, разве нет? – мой партнер весь аж разулыбался, чем снова вызвал у меня приступ ревности.
Видимо, алкоголь уже начал действовать или просто сказалось напряжение сегодняшнего вечера.
– Хэнк, а ты сам? Как относишься к Милене? – уставился на него в упор, чтобы не пропустить ни единой эмоции.
– Никогда не видел, чтобы так быстро напивались… – вполголоса сказал он скорее себе, чем мне. – День был тяжелый, предлагаю разойтись по спальням. Поговорим завтра, если у вас останется такое желание.
И, не прощаясь, Хэнк покинул кухню, оставив меня с чувством жгучего стыда. Так сильно страдаю от неприступности любимой женщины, что готов нападать на всякого, кто окажется с ней рядом. И больше никакого алкоголя!
