Обрученная

3

 

Арман Грассо

 

Чем ближе Хэнк с помощницей подходили к машине, тем отчётливей мне становилось не по себе. Она сильно похудела. И подстриглась. Но я бы узнал ее даже в полной темноте. Милена то держалась за живот, то вытирала слезы, второй рукой судорожно вцепившись в локоть Хэнка. Беременна и есть парень, к которому она собирается. Сжал руль до боли. А я‑то радовался, что не уехала с Дмитрием. Оказывается, и так можно все успеть. Зря, наверное, на что‑то рассчитывал после своего поступка. Прочь эти мысли, нужно помочь, потом поговорим.

Хэнк сначала посадил Милену на заднее сидение, помог прилечь. Лицо все мокрое от слез, губы искусаны – видимо, дело плохо.

– Надо быстро, – хмуро проговорил он, садясь рядом со мной. – Пожалуйста.

Молча кивнул, лишний стресс ей сейчас ни к чему. Выжал из своей новой машины все, что было возможно. У клиники нас уже ждали. Милена тихо всхлипывала позади, и это разбивало мне сердце. Хотелось обнять, заглянуть в глаза, сказать, что все будет хорошо. Но ей сейчас нужны врачи, а не я. Ее быстро увезли в здание. Хэнку объяснили, где можно подождать. Мы припарковались и тоже поднялись. Нервно расхаживал по коридору, не зная нужно ли сообщить Дмитрию, что я здесь, и все буду держать под контролем. Звонить сопернику совсем не хотелось. В итоге решил спросить Хэнка.

– Она звонила своему парню? Наверное, он должен знать.

– Я спрашивал, надо ли сообщить, сказала "нет", – буркнул в ответ неодобрительно. – Мне вообще кажется, это не его ребенок.

Я замер, как вкопанный, посреди коридора.

– Почему?

– Он приезжал всего один раз к своей беременной девушке. Состоятельный, прилично старше. А увивается как. Не от него точно, – Хэнк неопределенно причмокнул губами и продолжил. – Да и замуж за него она не хочет. Уговаривал уехать, не согласилась.

– Это все твои предположения или она сама сказала?

Не знал, куда девать глаза от сверлящего взгляда Хэнка. С его феноменальной проницательностью сталкивался и раньше. Но сейчас и вовсе казалось, что он видит меня насквозь.

– Ничего она мне не говорила. С чего бы?

– Вот и я не знаю, с чего твое воображение так разыгралось.

Прозвучало достаточно раздраженно, и этому было объяснение. Переживать за Милену из‑за сложностей с ребенком от другого оказалось совсем не тем же самым, что беспокоиться из‑за собственного малыша. После слов Хэнка меня буквально колотило.

– Мистер Грассо, может, вернётесь в дом? Отдохнёте? Ночь на дворе давно. Я тут сам, а завтра займёмся делами с самого утра.

Смотрю на Хэнка, он смотрит на меня, и я понимаю, что попал. Как объяснить ему, что остаюсь? Я еще и с врачом хочу поговорить. Если Хэнк не планирует уехать, то это тоже покажется ему странным.

– Понял, что вы знакомы, еще когда в машину садился. На вас лица не было, – проговорил он тихо и медленно, все же опустив взгляд.

– Еще что понял?

– Не важно. Если вы остаетесь, то я, пожалуй, поеду. Не родственник, ничего почти о ней не знаю. Только никак не могу понять, можно ли быть спокойным, оставив ее на вас?

Опять этот буравящий суровый взгляд. Потер виски. Я хотел, чтобы он уехал. Чтобы честно потом сказать Милене, что ее босс не в курсе. С другой стороны Хэнк с его непробиваемой уверенностью и мне самому бы сейчас не помешал.

– Поезжай. Я разберусь.

Хэнк ушел молча, окинув меня не очень приязненным взглядом. Что ему рассказала Милена? О чем догадался сам? Не знаю, но обо мне его мнение точно изменилось не в лучшую сторону. Жаль, мы всегда прекрасно ладили. Как‑то ведь и работать еще вместе нужно. Мне особенно нужно. Неужели я скоро стану отцом? Хотел этого и сейчас хочу. Лишь бы с Миленой и малышом все было хорошо.

Через тридцать минут появилась медсестра.

– Сэр, с пациенткой все в порядке. Но врач настаивает, чтобы она до утра осталась под наблюдением. Потом, вероятно, будут анализы. Сейчас сложно сказать, когда выписка. Вы ведь работодатель? Мы сообщим вам, когда можно будет приехать.

– Мне нужны подробности. Что с ней? Нужны какие‑то лекарства? Что привезти, чтобы утром ей было комфортно? Нужна отдельная палата.

– Сэр, я сожалею, но подобную информацию мы сообщаем только родственникам. Распоряжения по палатам принимаем от самих пациентов, если они в сознании. Все для комфортного пребывания у нас есть.

Медицинская сестра одарила меня вежливой улыбкой.

– Фамилия Грассо вам о чем‑нибудь говорит?

Разумеется, фамилия говорила. Отец много лет спонсирует эту клинику. Собственно на ферму Хэнка я наткнулся в одной из поездок по делам благотворительности.

– Чезаре Грассо – наш многолетний спонсор, – чуть робея, ответила она.

– Я – его сын. Пожалуйста, мне нужна встреча с врачом.

Женщина поджала губы, но пообещала, что передаст мою просьбу. Доктор появился еще спустя двадцать шесть минут и три с половиной стаканчика кофе из автомата. Он представился и вежливо поздоровался. Несмотря на благожелательную улыбку, я видел, что он немного дергается. Плохие новости или люди близкие к спонсорам его пугают?

– Мистер Грассо, я в курсе, как много ваш отец сделал для клиники. И знаю, что когда‑то и вы лично принимали участие в этом. Но… Закон един. Я не имею права выдавать медицинскую информацию. Поэтому вынужден поинтересоваться причинами, побудившими вас задавать такие вопросы.

– Возможно, это мой ребенок, – врач был предельно честен со мной, и мне хотелось ответить ему тем же. – Но даже если это не так, мы с Миленой жили какое‑то время вместе, и я точно знаю, что о ней просто некому больше позаботиться. Поэтому вы можете сохранить тайну касательно всех медицинских подробностей. Мне достаточно знать, насколько все сложно. И… Мне нужен точный срок.

Врач посмотрел на меня со смесью недоумения, недоверия и неприязни. Ну да, мужчина, который устанавливает факт своего отцовства подобным образом, вряд ли может рассчитывать на ответный позитив. Но другого шанса у меня может не быть. Если Милена не сообщила за несколько месяцев, значит, сейчас будет упираться до последнего. Пугать ее судебным решением мне совсем не хочется. К завтрашнему разговору я должен все знать.