Огонь и ветер. Книга Лиана

– Вы. Слезайте оба. Тхоро Агхи желает вас видеть.

 

Внутри шатра было сумрачно, пахло травами и болезнью. Многие из этих трав я мог бы назвать без труда, иные были мне неизвестны, а болезнь я определил, едва ступив на порог: человек, лежавший на широком низком топчане у дальней стены шатра, медленно умирал от старости. Смерть сидела у него в изголовье и ласково перебирала пряди седых волос. Она знала, что не пройдет и трех дней, как утомленный жизнью дряхлый шаман вдохнет в последний раз, а выдох сделает уже по ту сторону мира.

Да, этот человек был шаманом. Таким же колдуном, как и мы.

Старик медленно привстал на своем ложе, облокотился спиной о деревянную палку, подпирающую стену шатра, и властно поманил нас к себе. В сумраке я с трудом различал его силуэт.

– Хамма дахэ, – сказал он хрипло.

И Фарр ответил за нас двоих:

– Ану дахэ.

Старик похлопал ладонью по краю топчана подле себя, и сын короля потащил меня к нему, ухватив за край рукава. Когда мы оба сели наземь у постели умирающего, тот несколько минут только тяжело дышал, будто собирался с силами. Потом заговорил, и Фарр слушал его, замерев. Я же, ничего не понимая и ничего толком не видя, ощущал себя не только полуслепым, но и полуглухим. Впрочем, голос шамана звучал недолго, а когда он умолк, Фарр ответил лишь парой слов и сразу же обернулся ко мне.

– Нам повезло, Ли. Этот человек хочет дать свое благословение двум белым колдунам, которые пришли почтить его уход. Это большая честь для тех, кто никогда не жил в степи. Вытяни руку.

Я сделал, как он велел, и изумился тому, с какой силой старик стиснул мою ладонь. Но еще больше меня потрясло ощущение, которое пришло следом: поток чистого света словно пронзил все мое тело от пальцев до самого сердца. Лишь на миг. Потом мир стал прежним, только сердце теперь стучало часто‑часто. А напротив меня, медленно опуская свою руку и прижимая ее к груди, сидел Фарр – такой же потрясенный и безмолвный.

Этот поток, который мы оба ощутили, струился сразу в две стороны, и ритм наших сердец теперь был одним на двоих.

 

– Ты правда назвал меня братом? – небрежно спросил я, едва только мы отъехали подальше от становища.

Фарр громко зевнул и сплюнул застрявший меж зубок кусок сухого мяса, которым нас угостила старуха.

– Ну что ты, Заноза, как я мог? Просто степной язык – он такой, заковыристый.

Я приподнял бровь, но смолчал. Ему видней.

Братец, чтоб его…

– Ты бы в другой раз поменьше брехал местным. Глядишь, они не будут зыркать на нас так злобно и тащить куда ни попадя.

– Разве плохо вышло?

Я покачал головой. Вышло хорошо, чего уж там.

– О чем тебе говорил этот старик?

Фарр ответил не сразу.

– О том, что плохо, когда шаман не оставляет за собой преемника. Тогда ему приходится довольствоваться прощанием с какими‑то белыми чужаками и почитать это за благо.

– А почему у него не было преемника?

– Убили год назад.

Я присвистнул.

– Сурово тут, у этих дикарей.

– Не называй их дикарями, Лиан. Они не дурнее нас. Просто живут по другим обычаям и законам. И, кстати, здесь тебе не пришлось бы скрывать свой дар. В степи люди, владеющие Силой, ценятся высоко и почитаются как хранители мудрости, целители и мастера предсказаний. Без них не бывает ни хорошей свадьбы, ни большой битвы. Тебе бы здесь сразу дали стадо овец и предложили выбрать невесту из самых красивых девушек.

– Да на что мне это все?

– Ты рассуждал бы иначе, кабы родился здесь.

Родиться в степи? Всю жизнь жить под открытым небом, не вылезая из седла? Оценивать свои богатства в баранах? Нет, мне бы этого точно не хотелось.

– А что он сделал? – спросил я. – Когда держал нас за руки.

– Поделился своей Силой.

– Разве так можно?

– Выходит, можно.

Да, Айна была тысячу раз права, когда говорила, что я ничего не знаю про мир магии, но и Фарр, оказывается, тоже знал не все. Как утешительно.

– Но зачем эти двое потащили нас к умирающему шаману? Они ведь не знали, что он захочет дать нам свое благословение. Всерьез верили, дубоголовые, будто я могу ему чем‑то помочь!

– Ну, – рассмеялся Фарр, – они и в самом деле не слишком смекалистые. Тот, который постарше и за главного, – это один из внуков старого Агхи. Шаман сказал, что боги наделили его силой и храбростью, а ума вложить забыли. Как бы странно это ни звучало, но он правда верил, будто может помочь деду. Ну… как видишь, и от глупости бывает польза. Старик хотел в назидание отправить их с нами провожатыми, но я попросил не портить нам дорогу.

– Хвала богам!

Ехать без компании головорезов было намного приятнее. Вместо дурней с саблями шаман дал нам с собой пару оберегов, по одному на каждого: крупные, с лесной орех, костяные бусины, украшенные хитрым резным узором. Достались они нам не просто так, а после странного ритуала, из‑за которого у меня на ладони стало одним шрамом больше. Свою бусину Фарр вплел в прядь волос, вечно растрепанных ветром, а я нанизал сомнительный подарок на шнурок для кольца. Если верить Высочеству, старик обещал, что обереги помогут, когда путь нам снова заступят не в меру ретивые защитники этих земель. Да и вообще пригодятся.

 

– На кой нам тащиться к твоему деду? – спросил я спустя пару часов, когда впереди показалось очередное мелкое становище и в воздухе снова запахло дымом. – Ты так и не сказал.

Я давно понял, что дедулины владения нам вообще‑то совсем не по пути.

Фарр привстал в стременах и вгляделся в даль степи.

– Тебе не понять, Заноза.

– Ну где уж.

Несколько минут мы ехали молча, а потом он заговорил.