Огонь и ветер. Книга Лиана

– Только скажи мне… честно. – Фарр даже попытался поднять голову от земли. – Это тебе я обязан тем, что меня не убили?

Я дернул краешком рта, сдерживая ухмылку.

– Спи уже, внук таргала. А то не встанешь на рассвете.

 

4

Костер горел лениво и почти не давал тепла. Фарр подбросил в него еще немного кизяка, собранного возле нашей стоянки, но это не слишком спасло ситуацию. Так что я вдохнул поглубже и позволил огню найти для себя пищу не из жалких навозных шариков и кусочков дерна, а прямо из воздуха. Это было несложно и не отнимало много сил. Фарр негромко усмехнулся. Я знал, что ему нравится мой фокус. Только не понимал, отчего он сам не делает ничего подобного. Впрочем, это было не мое дело, и потому всякий раз, когда мне хотелось спросить его об этом, я прикусывал язык.

После отъезда из становища таргала Высочество вообще стал молчалив и даже меня задирать больше не пытался. Почти.

– Заноза, ты сегодня не стараешься. Этак мы точно без ужина останемся.

И то правда. Я слишком отвлекся, а огню без топлива нужно внимание.

Вскоре вода в нашем походном котелке весело пошла пузырями, и тогда Фарр забросил в нее горсть крупы и пару небольших белых шариков тсура. Эту дрянь местные жители всегда брали с собой в дорогу и могли грызть, как лакомые конфеты, но у меня она вызывала приступы тошноты. Жирные соленые комки тсура мне удавалось есть только в виде бульона.

– Огонь, Ли.

– Извини.

С умением сосредоточиться у меня в последнее время стало совсем плохо.

 

В то утро, когда мы покинули принцевых родственничков, Фарр долго ехал молча. Я чувствовал его смятение и сумрак в душе, но не видел никакой возможности помочь. Ни словом, ни делом. Становище осталось уже далеко позади, и я совсем было выдохнул, когда во время небольшой остановки он все‑таки задал тот вопрос, которого я так боялся: «Почему ты сделал это? Зачем?»

Фарр стоял рядом, глядя, как наши лошади щиплют траву чуть поодаль. От его тихого голоса меня разом бросило в жар. Я‑то был уверен, что скользкое место пройдено, Высочество ничего не помнит после пьянки и вообще, наверное, не ощутил моего прикосновения…

Небесный Отец в этот миг точно смотрел в другую сторону, потому что с губ моих сорвались худшие слова, какие только можно придумать: «Не хотел, чтоб после твоей смерти дикари нацепили меня на вертел и поджарили на ужин твоему деду».

Я кожей ощутил, как он зажмурился и стиснул челюсти.

«Отлично, маленький уродец… – обронил отец в моей голове. – Одним махом унизил и оскорбил всех, кого только мог. Лучше бы ты сам жевал траву вместе со своей кобылой».

«Ясно, – ровным голосом ответил Фарр. – Я так и подумал. Не бойся, мой дед предпочитает мясо посочней. А с тебя‑то какой прок. Ты себя в зеркало давно видел? У моей сестры и то руки крепче».

Зря он так, конечно. Руки, в отличие от глаз, у меня всегда были нормальные, хоть и резаные. Но я ничего не сказал в ответ – на душе запоганело, как будто там свинья прошла.

С того утра миновало уже пять дней, и за это время разлом, отделивший нас друг от друга, не стал меньше: хотя Фарр ничем не выдавал своей обиды, она сквозила в каждом жесте и каждом вдохе. А я в тысячный раз думал о том, что отец был прав, называя меня уродцем.

 

Когда похлебка сварилась, Фарр налил ее прямо через край в две деревянные миски, которыми мы разжились в каком‑то становище. Там же нам дали и этот закопченный маленький котелок, и нехитрую еду, и кучу нудных наставлений, которые Высочество был вынужден слушать от толстой шумной тетки, годившейся нам в матери. Как и все местные, она не взяла ни единой монеты за свои дары, но языком молола так долго, что я начал подумывать о бегстве. Хорошо хоть не понимал ни слова из ее трепотни. Зато мы больше не голодали. Вообще‑то, как я понял, после благословения дедули мы могли бы с легкостью найти приют в любом тайкурском шатре. Новая прическа Фарра выдавала в нем не гостя этих земель, но прямого родича самого таргала, а то и вовсе его наследника, однако же Высочество не горел желанием общаться с кем‑либо. Да и я, по правде говоря, тоже.

– Завтра к вечеру доберемся, – сказал Фарр, опустошив свою миску и вытерев ее пучком травы. – Кайза уже ждет нас.

Я кивнул и медленно поставил свою посудину на землю.

Завтра.

Времени на то, чтобы найти правильные слова и заделать дыру между нами, почти не оставалось. А мне почему‑то было важно сделать это. Избавиться от тяжести в груди, которая день ото дня становилась все сильнее.

Я вдохнул поглубже, закрыл глаза и вытянул вперед ладонь, почти уверенный, что Фарр этого не заметит. Или не поймет. А скорее всего, просто не захочет сделать то, чего я ждал.

Мгновения тянулись медленно – каждое размером с вечность. И я уже смирился с поражением, когда он все‑таки взял меня за руку. Мир тут же ослепительно вспыхнул и соткался в новый узор, который менял все вокруг. Я наступил на горло страху и распахнул сознание – так широко, как только мог. Я вернулся в тот день, когда смерть стояла у Фарра за плечом, глядя на него жадными глазами. Снова почувствовал ее холодное дыхание и свой ужас. И невозможность сделать что‑то иное, кроме как преградить ей дорогу.

Когда я вновь открыл глаза, Фарр положил ладонь мне на плечо, и я услышал его тихий выдох:

– Спасибо…

 

Высочество не ошибся: к закату следующего дня мы действительно добрались до места. Я издалека почувствовал присутствие людей и запах дыма. Едва мы приблизились к стоянке шамана у подножия гор, навстречу нам ринулся одинокий всадник, радостно размахивая рукой.

– Э‑ге‑ге‑е‑ей! – голос у всадника был совсем тонкий и звонкий. Детский голос. – Они здесь, деда! Они приехали!

Наверное, у меня было слишком удивленное лицо, потому что Фарр тут же пояснил негромко:

– Это Шиа, внучка Кайзы. Ей пять лет. И она тоже наделена Силой.

Я кивнул, как обычно досадуя, что не могу своими глазами рассмотреть эту девочку из степи, которая держалась в седле в сотню раз лучше, чем я, но откуда‑то знала наш язык и говорила на нем так чисто, словно жила в Закатном Крае. А малышка меж тем уже остановила лошадь рядом с нами и весело воскликнула:

– Долгих дней вам, далекие гости! Мы рады видеть вас здесь, на Земле Силы!

Ох да… Фарр мог бы даже не упоминать про ее дар – я ощущал его столь явственно, что волоски на руках встали дыбом. Эта девочка была сильным магом.