Огонь и ветер. Книга Лиана
Я проснулся среди ночи от странного ощущения, что в мире не все ровно.
Какое‑то время просто лежал, не открывая глаз, а сердце стучало так, точно кто‑то как следует выбранил меня. Я часто дышал, даже не пытаясь успокоить этот бешеный стук, а потом сделал то, за что мой отец избил бы меня до потери сознания, узнай он о таком фокусе.
Я зажмурился еще крепче и вышел из своего тела.
Это было просто. Очень просто. Всего‑то и нужно – приложить небольшое усилие, как будто хочешь двинуться с места. Но не двигаться на самом деле, а словно увидеть об этом сон.
В следующий миг я уже стоял возле постели и смотрел на самого себя, лежащего под тонким шерстяным одеялом. Давно не наслаждался этим своеобразным зрелищем… С тех пор, как лишился глаз. Нет, ослепнув, я тоже пытался «выходить», но нашел это совершенно бессмысленным, поскольку тьма стала моей верной спутницей повсеместно.
Но теперь… Демоны меня разбери – я видел все!
Почему я не догадался сделать так прежде, едва только Патрик вернул мне краски этого мира?!
Несколько минут я наслаждался новым зрением, едва не задыхаясь от радости! В конце концов не выдержал избытка чувств и рассмеялся, но смех мой был беззвучным и не спугнул даже пробегавшую по коридору кошку. Ее‑то я как раз не видел, но ощущал – биение маленького сердца, мягкую поступь лап и даже подергивание хвоста, который кусали блохи.
Иногда мой дар казался мне прекрасным.
В залитой лунным светом комнате я отчетливо видел мельчайшие детали: узоры на спинке кровати, восковые потеки на боку толстой свечи, складки одежды, брошенной в кресле у окна… и себя самого.
Айна говорила, что я красивый. Многие женщины говорили мне это, но, глядя на свое лицо, я видел только отвратительное сходство с отцом, которое так отчетливо проступило за минувшие годы. Эти упрямо стиснутые губы, узкий подбородок, прямой нос… Пекло, я стал слишком похож на него! Правда, тот никогда бы не позволил себе носить прическу, подобную моей: папаша всегда стригся очень коротко, как это было принято у высокородных из Герны. Коротко и безупречно ровно. Мои же волосы со стороны выглядели так, словно их обгрызли голодные звери. Ну да, неудивительно. Если кромсать лишнее первым подвернувшимся под руку ножом, ничего доброго не выйдет.
Долго разглядывать собственную физиономию мне не пришлось – в голове моей (или же прямо в груди) вновь появилось это странное звучание, похожее на гневный окрик, на тревожный упрек. И на сей раз я безошибочно узнал, кому принадлежит голос и к кому он обращен. Вообще‑то меня это совершенно не касалось, но я не устоял перед соблазном послушать, о чем так яростно спорят Патрик и Фарр.
Чтобы покинуть комнату, мне не нужно было открывать дверь, я просто прошел ее насквозь, оказавшись в коридоре. Забавное ощущение. Сколько бы раз так ни делал, а всегда внутри что‑то замирает – не то от наслаждения, не то от отвращения. У дверей есть своя особая магия и сила… У стен тоже, но через камень я предпочитал никогда не шарахаться. Слишком это неестественно.
Видеть коридор во всех деталях было восхитительно. Я снова ощутил, как губы неудержимо растягиваются в улыбке… и поспешил к кабинету Патрика, чтобы остановиться там под дверью и замереть, прижавшись к стене. Толстая деревянная створка заглушала звуки, но в призрачном обличье я слышал и ощущал в разы больше, чем в своем реальном теле.
Голос моего учителя звучал очень, очень сердито.
– …Вот именно, Фарр! Вот именно что ты принц и наследник, а не бродячий наемник, который может идти, куда ему вздумается! У тебя есть дела и обязанности! У тебя есть королевство, которым ты будешь править и о котором должен заботиться уже сейчас! Твой отец в ярости! А я не желаю выслушивать от него упреки и получать гневные послания! Пришло время вернуться домой, мальчик мой!
– Нет, – ответ Фарра был тихим, но твердым, как алмазная грань. – Не сейчас. Довольно с меня этих долгов и обязательств. Они стоили мне слишком дорого.
– И что же ты намерен делать? – спросил Патрик устало.
– Еще не решил. Но если здесь мне больше не рады, поеду в Дикие Земли. Давно хотел с дедом познакомиться, да все случая не выпадало.
– И ты туда же, демоны раздери! Что за узы между тобой и этим мальчишкой? Мне очевидно, почему он связан с Айной, но ты‑то каким боком возле него?
– Не понял. При чем тут Заноза?
– При том… Я хочу отправить его к Кайзе. От греха. В этом мальчике есть то, с чем мне не справиться. Слишком древняя и темная сила, способная разрушить и его самого, и все, что рядом с ним.
– Звучит скверно. Я думал, ты сможешь его вылечить. И перевоспитать.
– Если бы это было так просто… Проблемы с глазами – лишь кончик покрывала. Там дальше все намного серьезней. Парню крепко повезло, что он встретил Айну. Если бы не ее защита, он бы совершенно точно не дожил до этого дня. А я… тут лучше сразу честно признать, что сила моего дара намного меньше, чем у Лиана. Мне с этой огненной мощью тягаться не дано – только направлять ее. И если дурень вбил себе в голову, будто он не достоин хорошей жизни, тут пытаться ему помочь – все равно что лить воду в дырявое ведро.
– И как ты отправишь его в степь? Он же сам не доберется.
– Думаю про Илин.
– Эту бешеную бабу? – в голосе Фарра звучало чистое изумление. – Боги, дядя Пат! Заноза, конечно, тот еще подарочек, но это уж слишком! Не издевайся так над ним. Она ненавидит всех мужчин, кроме тебя!
– Даже если и так. Это не имеет значения. Зато Илин знает, как вести себя с тайкурами, и умеет держать язык за зубами. Ей я доверяю больше, чем любому другому.
– Ты мог бы отправить с ним меня.
В кабинете повисло молчание. А я стоял, широко распахнув глаза и пытаясь осознать сказанное.
Этот. Выскочка. Хочет. Помочь. Мне.
Или я не так понял?
– Нет, Фарр. Это последнее, что стоило бы сделать. Твое место в Золотой. Возле отца. Не знаю, как еще тебе объяснить…
– Никак. Я уже взрослый и без твоих подсказок волен решать, что мне делать. Хочешь отправить сопляка прочь – отправляй, а я сам выберу себе дорогу. И в Чертог вернусь тогда, когда сочту нужным.
Поутру я спустился к морю.
Самый короткий путь (по лестнице, вырубленной вдоль скал) мало подходил для увечного, но я хорошо запомнил эту дорогу, поскольку ходил здесь не раз и не два, сначала в компании с кем‑то, а затем и один. Внизу было свежо, дул ветер с юга, и волны с шумом облизывали каменистый берег. Хотя осень уже явила миру свой облик, солнце в этих краях светило так ярко, что не озябнешь даже в летней рубахе.
