Он

Я до сих пор помню, как заворачивал коробку в коричневую бумагу и с какой тщательностью заклеивал ее, чтобы все дошло в целости и сохранности. Я надеялся, что он откроет ее перед своими приятелями, и те поднимут его на смех.

– Итак, вот что у нас есть! – Бетси Росс возвращается и выкладывает на прилавок все, что она нашла: пенал «Hello Kitty», большого плюшевого кота в футболке «Брюинз» и белые боксеры, усыпанные маленькими котятами.

– Вот это. – Я указываю на боксеры. Белье не было моей целью, но котятки даже нужного оранжевого оттенка. – Так. Еще мне нужна коробка. Вытянутая. Как для сигар.

– Упаковка за отдельную плату, – говорит она после короткой заминки.

– Разумеется. – Я подмигиваю ей, и она, порозовев, украдкой заценивает мои тату, выглядывающие из‑за выреза футболки. Как большинство женщин и – что еще лучше – мужчин.

– Сейчас посмотрю, что у нас есть.

Она убегает, а я поворачиваюсь к Касселю, который, жуя жвачку, смотрит на меня так, словно я несу полнейшую белиберду.

– Все равно ничего не понял.

Точно.

– В общем, через пару месяцев мне пришла по почте посылка. Без записки. Та же коробка, которую я отправил ему, но набитая до верха фиолетовыми «Скиттлз».

– Гадость.

– Не‑е. Фиолетовые «Скиттлз» – мои любимые. Правда, блин, их было столько, что я целый месяц не мог их съесть. Ну а спустя какое‑то время я отправил коробку обратно.

– С чем?

– С чем‑то. Уже не помню.

– Что? – Кассель возмущен. – Я думал, у этой истории есть логическая концовка.

– Да нет. Нету. – Ха. До этой секунды я даже не осознавал, что важен был не подарок, лежащий внутри, а сам факт. Как и все подростки, я был по самые уши загружен школой, тренировками и зубрежкой уроков, а с окружающими коммуницировал в основном междометиями и смсками. Когда приходила коробка, это было как Рождество, только лучше. Это значило, что мой друг думает обо мне, что он заморочился и потратил на меня время.

По мере того, как мы взрослели, нелепость шуток стала зашкаливать. Пластмассовая какашка. Подушка‑пердушка. Табличка «Пукать запрещено». Мячики‑антистресс в виде сисек. Подарок и близко не имел такого значения, как сам акт дарения.

Бетси Росс наконец‑то приносит коробку – приблизительно правильного размера, но без откидывающейся крышки, как у нашей старой коробки из‑под сигар.

– Годится, – говорю я, хоть и разочарован.

– И что… – Кассель озирается по сторонам. Ему уже скучно. – Ты отправишь ему другую коробку?

– Угу. Придется. Наша старая, кажется, валяется где‑то у меня дома. – Не будь я засранцем, я бы знал где. – Я уже давно прервал эту традицию.

– Напишу менеджеру. Может, он уже получил ключи от наших номеров, – говорит Кассель.

– Давай. – Я наблюдаю за тем, как Бетси Росс заворачивает боксеры с котятами в оберточную бумагу и кладет их в коробку.

– Нужна карточка? – спрашивает она, сверкая улыбкой и ложбинкой между грудями.

Увы, милая, на меня это не действует.

– Да, спасибо.

Она протягивает мне ручку, и я, написав на прямоугольнике плотного картона одно слово, бросаю карточку в коробку. Готово. Как только мы вернемся в отель, отправлю подарок ему в номер.

А потом, когда появится возможность отвести Джейми в сторону, попрошу прощения. Урон, нанесенный мною почти четыре года назад, уже никак не исправить. Я не могу отменить ни тот нелепый спор, который навязал ему, ни его очень неловкое завершение. Если б можно было вернуться в прошлое и удержать восемнадцатилетнего себя от того, чтобы ляпнуть ту чушь, я бы сделал это, не раздумывая ни секунды.

Но в прошлое вернуться нельзя. Можно только собраться с духом, пожать ему руку и сказать, что я рад его видеть. Заглянуть в те самые карие глаза, что всегда меня убивали, и попросить прощения за то, что я был таким мудаком. А потом купить ему выпить и попытаться вернуться к спорту и ничего не значащей болтовне. К безопасным темам.

Тот факт, что он был первым парнем, в которого я влюбился, и единственным, кто заставил меня взглянуть в лицо пугающим фактам о себе… что ж, всему этому предстоит остаться невысказанным.

А потом моя команда размажет его команду в финале. Но так уж устроен мир.

 

Глава 4

Джейми

 

Впереди нас ждет спокойная ночь в отеле – чем крайне недовольна минимум половина моих одноклубников. Особенно первокурсники и второкурсники, которые попали на «Замороженную четверку» впервые. Они думали, их ждет бесконечный дикий отрыв, но тренер быстро не оставил от их надежд и мокрого места.

Во время ужина, еще до того, как мы успели взять по меню, он изложил нам правила: отбой в десять вечера, никакого алкоголя, никаких наркотиков и никакого буйства.

Старшекурсники знали правила, так что никто особенно не ворчал, пока лифт вез нас на третий этаж, где был блок наших номеров. Завтра нам предстоит играть. А значит, ночью нужно отдохнуть и постараться выспаться.

Нам с Терри достался 343 номер около лестницы, поэтому, когда мы до него добираемся, в коридоре уже никого нет.

За пару шагов до двери мы замираем.

На ковре у порога – коробка. Светло‑голубая. Безо всякой обертки, только сверху пришпилена белая карточка с надписью витиеватым курсивом – Джейми Каннингу.

Что за нахер?

Первая мысль – это от мамы из Калифорнии. Но тогда на посылке был бы адрес и штамп, а на карточке – мамин почерк.

– Э… – Терри переминается с ноги на ногу, потом упирается руками в бедра. – Думаешь, это бомба?

Я прыскаю.

– Не знаю. Подойди и приложи к коробке ухо. Скажешь, тикает или нет.

Он тоже прыскает.

– Как это по‑дружески, Каннинг, выталкивать на линию огня меня. Ладно, забудь. В конце концов на этой хренотени стоит твое имя.

Мы оба снова утыкаемся взглядом в посылку. Она небольшая, с обувную коробку.