Особо опасный опер

Бурый запомнился как‑то смутно. Точнее забылся за прошедшие годы. Был молодой парень, который выделялся из общей массы физической силой, но после этого случая он в поле зрения оперчасти, видимо, больше не попадал. То ли освободился по окончании срока, то ли ушёл на этап, – Вадим уже не помнил.

Зато хорошо вспомнил своего агента, который освещал ему обстановку во второй бригаде в это время. Фамилия – Козлов, псевдоним с годами забылся. Сообщение оставлялось в дупле чурки, валявшейся возле транспортёрной ленты между штабелями древесины. Во время съёма с работы, проходя мимо опера, агент говорил: «Добрый вечер», что означало – письмо ждёт получателя. Если сообщения не было, – проходил молча. В этом же дупле Вадим оставлял задание и небольшое вознаграждение – чай, сигареты.

В этой же бригаде работал друг и подельник Козлова – Венедиктов. Когда‑то они вместе отбывали срок в колонии‑поселении. Когда обоим оставалось до конца срока меньше месяца, они как‑то вечером, пользуясь бесконтрольностью администрации, налакались спиртного до невменяемого состояния. Потом уже никто не смог вспомнить причину ссоры, в результате которой Венедиктов взятым со стола ножом, которым резали закуску, ударил Козлова в живот. Потом на какое‑то время оба протрезвели с перепугу, засуетились, перевязали рану, после чего опять выпили. Немного погодя, Козлов, возмутившись таким поступком друга, этим же ножом ударил в живот Венедиктова. Когда их обнаружил дежурный наряд, оба уже были чуть живы от алкоголя и потери крови. Их сначала вылечили, а потом осудили за нанесение тяжких телесных повреждений по ч.2 ст. 108 УК РСФСР, добавив обоим по восемь лет и признав особо опасными рецидивистами. Новый срок они отбывали в ИТК‑22 в одной бригаде, оставаясь такими же неразлучными друзьями. У Вадима даже было подозрение, что и «стучат» они в паре, так как скрыть от друга, например, источник получения курева и сигарет Козлову было практически невозможно.

Причём агентурная информация поступала от источника с учётом его шкурных интересов. В частности, о том, что в бригаде была поставлена брага в большом количестве, источник промолчал, рассчитывая принять участие в её распитии. Но такими были практически все негласные сотрудники оперчасти. И Вадим это воспринимал как должное.

Сейчас, вглядываясь в лица сокамерников, Вадим пытался вычислить Козлова с подельником, но, видимо, время полностью стёрло из памяти их лица. «Ничего, – размышлял Вадим, – если я здесь задержусь, то в процессе общения поневоле придётся выяснить фамилии и клички всех сокамерников. Интересно, что будет написано в очередном сообщении о Буром? Что у него сдвиг по фазе?»

 

Глава 14

 

После обеда Вадим решил, что лучше всего было бы поваляться и подремать на своём законном спальном месте, и полез на нары. Шпана и Карташ после перекура устроились рядом, но любопытство видимо не давало им лежать спокойно.

– Слышь, Валера, – не выдержал Шпана, – ты хоть расскажи немного, что там нас ждёт – в будущем? И при это хитро подмигнул Карташу, мол, пусть заливает.

– Да ничего хорошего, если разобраться, – Вадим задумался, что стоит говорить, а что – нет. – С приходом к власти Горбачёва, а это будет уже скоро – в 1985 году, – начнётся перестройка. То есть из социализма потихоньку начнут делать капитализм. Постепенно с прилавков магазинов исчезнут все продукты и другие товары. Всё будет в дефиците: сигареты, колбаса, спички, мыло, – всё. А когда начнётся борьба с пьянством, – за спиртным будут стоять очереди, как в мавзолей. Расцветёт бандитизм. Разборки между бандитскими группировками будут происходить иногда чуть ли не в центре крупных городов. В том числе и Свердловске. Причём с применением автоматов и гранатомётов. В русском языке появятся новые слова. Такие как рэкет, киллер, путана, ваучер, мобила, компьютер, ноутбук, интернет… но это уже попозже.

– Погоди, не торопись, – Шпана помотал лохматой головой, – это ты сейчас на каком языке говорил? Переведи хоть что‑нибудь.

– Объясняю. Рэкет – вымогательство. Бандиты запугивают владельца любой точки, которая приносит прибыль: магазин, ресторан, кафе, киоск, рынок, цех по пошиву одежды, автозаправку, ремонтную мастерскую и т. д и т. п. Владелец им отстёгивает процент от своей прибыли. Если отказывается, – будут бить, пытать, мучить его или его близких – жену, детей. Если и потом не согласится, – убьют. Заниматься этим будут банды, состоящие в основном из молодых здоровых спортсменов. Такие урки, как вы, там будут не нужны. Хотя и обычная преступность: карманники, домушники, гопники, – как была, так и останется.

– Ты сказал «владельцы точек», – Шпана удивлённо смотрел на Вадима, – у нас же государственные магазины, кафе. Заправки и… что ты там ещё говорил?

– Это – пока. Горбачёв станет у власти и разрешит предпринимательство. Сначала – кооперативы, потом частные лавочки и фирмы. А потом и фабрики, заводы, газеты, пароходы станут частными. Всю собственность страны оценят и разделят на всех граждан. Каждому выдадут специальный документ – ваучер – как его законную часть этой собственности. Наш народ по простоте и неопытности толком и не понял, что делать с этими ваучерами. А кто поумнее – собрали их в кучу, – выкупили, выдурили через всякие фонды у людей и на них уже купили в личную собственность фабрики, заводы, стали капиталистами. А работяги как работали на этих заводах, так и остались работать, только уже не на государство, а на хозяина.

Этот переход собственности от государства в частные руки называется приватицазией. Вот вам ещё одно новое слово.

Когда начнут приватизировать квартиры, продавать их, люди поймут, что жильё стоит больших денег, а то всё как‑то на халяву его получали от государства. За квартиры даже будут убивать друг друга.

– Все подряд что ли убивать будут? – не выдержал Карташ.

– Не все. Я не так выразился. Например наследники своих предков. Но опять же не все, а отдельные выродки. Целые криминальные группировки будут охотиться за одинокими пьяницами, чтобы споить их окончательно и завладеть квартирой.

– А зачем им несколько квартир? – Карташ в недоумении пожал плечами.

– Квартира – это деньги, большие деньги. Продал её и гуляй, не месяц – два, а несколько лет можешь в кабаках обедать, ездить на курорты. Или машину, например, купить, самую дорогую иномарку.

– Какую… марку?

– Машину иностранного производства. Они хоть и дороже, но надёжнее и комфортнее, чем наши отечественные.

– Ну ты даёшь! – Карташ, как бы ища поддержки, растерянно взглянул на Шпану, остолбенело сидевшего с открытым ртом. – Хочешь сказать, что иностранную машину можно будет свободно купить? Или как сейчас Жигули – по очереди или по блату с переплатой?

– Свободно. В начале девяностых их ещё как‑то маловато будет, но к двухтысячному в том же Екатеринбургу автосалонов будет полно, это где продают новые – нулёвые – машины. Причём специализированные, например: «Тойота – центр», «Форд» и другие, где будут продаваться определённые модели.

– Ништя‑я‑я‑к! Значит и угонять будут?