Параллели. Любовный и мистический роман. Supmet Ativ Muirepmi
– Как же всё это сложно! Почему мы? Почему именно мы? – в пьяном образе прибывала Оля, но внезапно отрезвела, задав главный вопрос: «Данил – он жив?»
– Оля, давайте успокоимся и.
– Данил – он жив?!
Не скрывая того, она смотрела в зеркальное отражение, а точнее в глаза Владимира, пытаясь пробудить в нем совесть и призвать к правде.
– Оля, увы, но пока точный ответ дать не могу, но могу дать надежду на то, но для начала давайте поможем друг другу!
– А почему так заинтересованы Вы? И помощи ради ли?
– Оля! – успокаивающей интонацией прозвучало ее имя, а зеркало отразило убедительный и глубокий взгляд, что пронзил душу и ласково коснулся до доверия.
– Эх (тяжело вздохнув), что мне нужно сделать, только бы вернуть Данила?
Владимир протянул маленький листочек, на котором были нанесены наброски египетскими иероглифами.
– Что это?
– Задайте тот же вопрос Михаилу и покажите ему этот листок, скажите, что он каким‑то образом оказался около дивана, что, возможно, он уронил.
– Типа из его «загадочной папки» выпал!?
– Вы тоже обратили внимание, как она ему дорога, а точнее ее содержимое?
– Да‑да! А что это за иероглифы? Это египетские ведь!?
– Да, но надпись завуалированная.
– Так‑то не разберешь, что означают, да еще и очень тонкий почерк.
– Что свидетельствует поспешностью их автора!
– Не поняла.
– Михаил очень спешил, когда писал, а по всей вероятности он откуда‑то переписал.
– Так‑так.
– Говорю же, он что‑то скрывает.
– Откуда он мог переписать?
– А вот этого мы не знаем.
– Вы можете читать иероглифы, но здесь неточный перевод?
– Да, а точный перевод у него в голове! И нам нужна эта информация для полной картины происходящего, чтобы и Вам, Оля, помочь, но для этого войдите в доверие Михаила и.
– Все это сводит с ума.
– Понимаю, очень даже понимаю.
– Что же тут написано?
– Вот мы и пытаемся выяснить значение.
– Отвернитесь!
– Зачем?
– Спрячу листочек.
Оля непонимающе посмотрела на иероглифы, аккуратно свернула листочек и положила его в бюстгальтер.
– Я пошла.
Дверь до конца не закрылась, Оля шла будто пьяная, но не путаясь в ногах, а запутавшись в мыслях, которые и создавали наглядную иллюзию хмельного последствия.
– Оля, сумка! – вдогонку аккуратно сказал Владимир.
– Ах да – рис! – отрешенно от реальности отреагировала и взяла сумку, которую забыла на сиденье.
– Он любит плов! – заботливо сказала и указала держащей рукой сумку с рисом на дом Степана Васильевича.
– Мы сами с Вами «свяжемся по смс» и назначим встречу, а пока проведайте папу Данила и сохраните в тайне наш разговор.
В параллельном мире
– А почему вы появились именно здесь, в моей параллели? – Данил задал вопрос.
Блуждающие взгляды Пал Иваныча и Валерия вещали о неведении.
– Ды как бы оно и непонятно.
– Странность еще и в том, что сейчас вижу свою и параллель Иваныча, но нет знакомых и близких! – вопросительный взгляд пал на казака.
– И мне сейчас кровных людей нима.
– Еще нет ни одного ответа, а вопросы, как кролики, плодятся.
– Эт да! – Иваныч вновь приподнял подбородок, нахмурил брови, согнал все мимические морщины в лобную область и поглаживал роскошную бороду.
– А как встретились вы?
– Когда я его увидел, то пожалел, что нет с собою пулемета.
– Пал Иванович, да оставьте, пожалуйста, полити.
– Да я не к ентому, а просто испужался, а стрелять было нечем.
Не выдержав, все разом рассмеялись вслух.
– Почему‑то у Иваныча появился я! – Валерий оборвал шумный смех.
– Нет поэтапности.
– Да, Данил, ее нет, ведь по логике времени должен он появиться у меня.
– Но вы видели по две параллели сразу?
– Да! – в один голос сказали двое, и все втроем задумались.
Реальность. 25 июня
Медленное и несинхронное шорканье говорило о том, что по другую сторону дверей приближался хромой старик!
– Кто там? Низким и хриплым голосом прозвучал вопрос.
Нет, не тестостероном в молодости были настроены аккорды того звучания, а низкий тембр был опущен депрессивным давлением.
– Степан Васильевич, это Оля! Шмурыгая носом, прикладывала платочек и с трудом удерживала накат слез.
За открытой дверью стоял очень старый мужчина, а ведь не так давно, до смерти Данила, он выглядел лет на десять моложе.
