Параллели. Любовный и мистический роман. Supmet Ativ Muirepmi

– Оля! – раздался громкий крик.

Проходящие мимо люди не обращали на него внимания.

– О‑о‑о‑л‑я‑а‑а‑а! – кричал он изо всех сил, уже не понимая, что происходит – это внутреннее сумасшествие или безумие извне?

На зов прибежала мама.

– Сынок, что с тобой? Пойдём в дом.

– Оля! – вновь и вновь кричал Данил, срывая голос до хрипоты.

– Какая Оля? – женщина была не на шутку обеспокоена и помогала сыну подняться.

– Оля, ты меня слышишь? – вскакивал на ноги Данил, размахивая руками, словно пытаясь стряхнуть с себя пелену иллюзий. Затем он начал покусывать, щипать и дергать себя за волосы.

Реакция мамы была неоднозначной: её педагогический опыт заставлял оглянуться и с некоторой стеснительностью оценить ситуацию – видит ли кто‑то столь странное поведение её сына?

Однако другой порыв был сильнее, и она бросилась в неравный бой с невидимым безумием и очевидной проблемой.

– Даня, Данилка, Данчик, – как в детстве, успокаивала она его, осторожно приближаясь. Нет, она не боялась агрессии с его стороны, а переживала за своего сына.

 

Реальность. 24 июня

 

– Я его видела! – повторяла Оля, как мантру.

Михаил держал её за руки и смотрел в глаза.

– Я его видела! – настаивала она, захлёбываясь эмоциями.

– Оля, дышите глубже и постарайтесь успокоиться! – пытался успокоить её Михаил.

– Я видела его! – в отчаянии села на пол и закрыла лицо руками.

Михаил позволил ей выплакаться. Он подал ей руку, и Оля жадно вдохнула воздух, словно спасённая утопленница. Однако её мысли были неясными, и она задавала вопросы, не до конца понимая, что говорит:

– Он живой, раз не мёртвый? Как она прыгну… – Оля проглотила накопившуюся слюну и окончание слова, – а потом он стал таким… – шмыгнула носом.

Она снова заплакала и начала хаотично жестикулировать, пытаясь воссоздать полную картину: показывала пальцем на стену, пожимала плечами, тянула руки к зеркалу…

– Он где‑то мучается от боли, нам нужно его спасти! – воскликнула она.

– Оля, постарайтесь успокоиться! – повторил Михаил.

Он завесил зеркало и укрыл одеялом Данила.

 

В параллельном мире

 

– Мама, пусти, я хочу к Витьку!

Она крепко ухватилась за футболку, которую Данил взял из шкафа. Он же пришёл в этот мир в трусах, прямо как был, когда проснулся.

Была ещё одна странная закономерность: эту футболку он обычно «занашивал до дыр», пока не износил окончательно – в итоге её пришлось сжечь.

– Как я могу отпустить тебя в таком состоянии? – обеспокоенно спросила она, продолжая удерживать сына.

На лице Данила отразились различные эмоции: страх, удивление, а затем любовь, скука, безысходность и резкий упадок духа.

– Мама, пусти!

– Сначала успокойся!

Мысль «мне нужно идти» крепко засела в его голове. Он взял эмоции под контроль, выровнял дыхание и спокойно произнёс:

– Мама, видишь, всё хорошо! Не переживай!

Но обмануть можно даже детектор лжи, но не чуткое материнское сердце!

– Данил, я вижу, что далеко не всё в порядке! Скажи, в чём дело?

– Я всё объясню потом, прости, мама, но мне нужно идти, – нежно убрал её руку и направился к Витьку.

 

Реальность. 24 июня

 

Когда Михаил и Оля вышли из зловещей комнаты, их встретил резкий перепад температуры. За закрытой дверью стояла духота, а щели в дверной коробке затянулись инеем, словно кто‑то или что‑то стремилось не допустить разложения трупа.

С трудом оправившись от шока, они попили воды и, присев на диван, начали разговор.

– Вы это заметили? – спросила Оля, глядя вдаль.

– Что именно из всего странного вы хотели бы выделить? – спросил Михаил, придвигаясь ближе.

– Та тень, она словно нарочно так сделала!

– Чтобы ткань соскользнула с зеркала и мы увидели в нем Данила?

– Именно так, но потом она переключила наше внимание на себя.

– Если рассуждать логически, то это азарт – та сущность затеяла «игру». Но вот в чем вопрос: она хочет, чтобы мы прошли некий квест и разгадали его? Или же с какой‑то выгодой для себя она хочет вовлечь нас в «игру»? – сказал Михаил в своей манере изречения.

– Данил был похож на мумию, но в то же время он был жив! Вы же видели это?

– Да, я обратил на это внимание. А еще часы, почему только в той комнате они идут вспять?

– Я тоже обратила на это внимание, но не только настенные часы, а и те, что на руке. Стрелки пятились назад, а сейчас идут вперед, – Оля посмотрела на циферблат.

– Как же всё это странно!

– А само отражение Данила, я отчётливо его видела!

– А вот был ли это он? Или…

– Точно это был Данил! Когда он испытывает боль, то закрывает лицо и голову руками, сворачивается калачиком.

– «Идентификация себя в утробе мамы» – едва уловимым шепотом вслух размышлял Михаил.

– Что‑что?

– Так он облегчает боль и прячется от реальности.

– Да кто ты такой, «черт возьми»? Работник ритуальных услуг, а уровень IQ зашкаливает! – настороженно задумалась Оля.