Паутина Темноты

Меня начинала бить мелкая дрожь, очередная моя заветная мечта рассыпалась прахом. Я хотела жить в чистом и справедливом мире, но его у меня отняли, как и большую часть родных и друзей. Я хотела родить ребенка и дать ему любящую семью, но и этому, похоже, не суждено было осуществиться. Алексей уже сейчас не разделял моего оптимизма. Однако я попыталась отстоять свою правоту.

– Даже на свалке можно попытаться вырастить цветы, или снести ее бульдозером, к чертям собачьим! – гневно нахмурившись, заявила я. – Хуже всего – делать вид, что не замечаешь мусорных куч вокруг себя!

– Цветы затопчут окружающие пьянчуги, а пока будет работать бульдозер, жить будет негде! А пока новый дом построишь – не один десяток лет пройдет! – не отступал Хорек. – И твой же ребенок тебя за это не похвалит!

– При таком мировоззрении, лучший выход – пуля в голову! – мрачно усмехнулась я. – И понадеяться на то, что когда вернешься в следующий раз, то не будешь помнить цветущего сада, а запах свалки будет ассоциироваться с ароматом Родины! Вот только, будет ли куда возвращаться‑то? Да, я еще и не все дела здесь закончила, много еще с чем надо разобраться. А дети и у матерей‑одиночек нормальными вырасти смогут, если постараться!

С этими словами я резко отвернулась от Хорька и полезла вверх по склону, цепляясь за обломки бетонных плит и куски арматуры, торчащие из земли.

– Куда ты, Инь? – раздался сзади горестный крик Алешки. – Я же люблю тебя, я просто хотел, как лучше…

 

Его тирада прервалась, когда он понял, что я не собираюсь останавливаться. Я и сама не знала, куда хотела убежать, или от кого. Наверное, от себя! И я продолжала упрямо лезть вверх, поскальзываясь на обломках. Один из железных штырей выдернулся из кучи и остался в руке, я стала опираться на него, как на ледоруб, втыкая между камнями. Вскоре голова моя показалась над краем обрыва, и оказалось, что я выбралась прямо напротив одного из ресторанчиков, из окон которого неслась разудалая музыка и песни на каком‑то, неизвестном мне, гортанном языке. А возле распахнутых дверей стояла компания молодых парней кавказской наружности, с удивлением уставившихся на меня.

Я мысленно обругала себя за то, что дала волю разгулявшимся нервам. И забыв об изменившемся мире, вляпалась в очередную переделку. Поудобнее перехватив, оставшийся в руке, прут, я решительно двинулась к видневшейся невдалеке автобусной остановке.

 

– Куда спешишь, красавица? – раздался мне вслед разухабисто‑пьяный голос.

Решив не обращать внимания, я продолжала движение, понадеявшись на то, что недостаточно привлекательна для настойчивых ухажеров. Но внутри все сильнее звенело чувство нарастающей опасности. Действительно, вскоре за спиной послышались быстрые шаги нескольких человек, а впереди вспыхнули фары большого черного автомобиля. Кавказцы, как и в мое время, с ума сходили по всему большому и черному, только тогда это были «Волги».

– Не торопись, мы все равно быстрее! – в голосе за спиной звучала откровенная издевка. – Давай поговорим, по‑хорошему!

 

Прикинув, что разговаривать мне с ними не о чем, да, и не зачем, я, с разворота, махнула прутом, который до того прижимала к ноге. Целилась я по коленям, но кое‑кому попала и несколько выше. Раздалось сразу несколько воплей, парни попадали на асфальт, а я завершила вращение, ударив по ближайшей фаре. И кинулась к мотоциклу Хорька с ревом выпрыгнувшего из‑под обрыва. Не выпуская из рук прута, я вскочила ему за спину. Машина кавказцев, взревев, кинулась нам наперерез.

– Разбей ему вторую фару! – крикнул Алешка, закладывая крутой вираж и выпрыгивая на газон.

 

Я выполнила его указание, успев, по пути, заехать по голове, кинувшегося нам на встречу, недоумка. В голове у меня промелькнуло недавнее, казалось бы, воспоминание о внешне очень схожей ситуации. Только тогда я сидела за спиной у Че, а передо мной стоял адъютант Инесс, которого я хотела сжить со свету всеми фибрами души. Здесь же были абсолютно незнакомые нам парни, которым мы не сделали ничего плохого. А потом у меня мелькнула мысль, что кавказцы первые начали, и повернись все немного по‑другому, именно мы лежали бы сейчас на асфальте. Или какие‑то другие неудачники, оказавшиеся на нашем месте.

– Кто с мечом на Русь придет! – выкрикнула я и кинула прут в лобовое стекло внедорожника.

 

А затем наш мотоцикл потушил фары и нырнул в темную щель между сараями. Судя по тому, насколько быстро перемещался мотоцикл, Хорек не первый раз оказывался в этих местах и в схожей ситуации. Я только приблизительно могла угадывать направление движения и очень удивилась, когда в просвет между домами неожиданно увидела светофор и дорожный знак, обозначавший границу района. А еще больше тому, что Алексей заглушил двигатель и сделал знак соблюдать тишину, вместо того, чтобы на максимальной скорости рвануть в наш район города.

 

– Прости, что втянула тебя в эту разборку, но не прояснишь ли ты мне ситуацию? – тихо шепнула я ему на ухо. – С каких это пор кавказцы так распоясались?

Действительно, в мое время, Кавказ был всесоюзной здравницей, туда стекались толпы людей со всей необъятной страны, желающие понежиться на солнечном пляже у теплого моря. И не только в санаториях и домах отдыха. По всему побережью местные жители пускали отдыхающих на постой в свои дома и квартиры. И были весьма приветливы и дружелюбны. А горячие южные мужчины с большой охотой увивались за приехавшими женщинами, но все было в рамках приличий, без малейшего признака насилия. А чтобы в центре России кидаться на русскую девушку, а потом и на ее парня – это что‑то, для меня, непредставимое!

 

– С тех пор, как сюда их чертова уйма понаехала! – так же тихо ответил Хорек. – Ты про новые кавказские войны уже, наверное, слышала? Так вот, первые беженцы оттуда в начале девяностых появились. И жалостливый русский народ их принял. Свои же, братья по союзу! Но пропустил момент, когда, оттуда же, поперли новые кавказцы, успешно разворовывающие помощь из «центра». И их дети. Эти‑то, и вовсе, отморозки, ни чести, ни совести! За такое отношение к местной женщине у них на родине и пулю в голову схлопотать легко! А в наших краях им сам черт не брат! Селятся большими общинами неподалеку друг от друга, сбиваются в кучи и задирают всех, кого ни попадя. Я потому‑то и решил тут обождать, обычно эти шакалы в две‑три машины, разом, путешествуют. Наверняка же, кто‑то нас на выезде может караулить. И огнестрельного оружия у них навалом.

 

В подтверждение его слов со стороны шоссе раздался шум мотора, и в сторону вертолетной площадки пронеслась еще одна темная машина. Хорек подождал еще пару минут, затем обернулся ко мне:

– Будем надеяться, что это – все, кто есть! Но, на всякий случай! – с этими словами он сунул руку под куртку, вытащил из наплечной кобуры пистолет и передал его мне. – Объехать тот перекресток нам все равно не удастся, если какая‑то машина караулит и там – стреляй, сначала, по колесам и фарам, а потом – по обстановке! Не разучилась еще?