Письма из мая

Целую. Твоя Вайлет.

С любовью из мая. 4».

Я озадаченно вздохнул: пока не могу сказать, что эта юная особа была сумасшедшей. Её рассуждения только доказывали, что она из своих семнадцати неким образом за год выросла в сорок и раскопала глубины своей души. А теперь посредством этих писем погружала читающего – то есть меня – в эти глубины.

Строчки письма крутились в голове, перемешиваясь с мыслями. Слишком часто я соглашался с её словами. И чем больше читал, тем больше проникался симпатией к автору писем.

Что за глупые мысли? Она младше меня на десяток лет! Но её душа гораздо старше её тела…

Я сделал себе ещё кофе и практически залпом опустошил чашку. Поймал себя на мысли, что хочу запереться в том подвале и также залпом «опустошить» письма Вайлет, не прерываясь на рассуждения от себя. Я выдохнул и пошёл покурить.

На веранде я столкнулся с Дианой, ещё одной медсестрой. Сегодня она работала в день.

– Как ночка? – закурила Диана, параллельно потягивая энергетик через трубочку.

– Спокойная, – кивнул я.

– Может тебе перебраться на недельку в больничку? Чего зря бензин тратить, – хихикнула она, забравшись на скамью с ногами, подобрав их под себя.

– Я вот тоже думаю, а не поспать ли мне сегодня в первой палате, чтоб не таскаться туда‑сюда, – выдохнул вместе с дымом я и вполне серьёзно добавил: – Тем более, Калусовский сегодня выходной.

– Я прикрою, – подмигнула мне Диана, выбросив пустую банку энергетика в урну, а за ней дотлевающий окурок.

 

И ничто души не потревожит

 

– Просыпайся, – промурлыкал знакомый голос, вырывая меня из сна.

Я поднял голову и увидел перед собой Диану. Она склонилась надо мной, стоя на коленях около кровати. Я приподнялся на локтях и стал нащупывать телефон, который оставил на тумбочке.

– Тебе шлёт смс твоя «Милая», – Диана протянула мне телефон.

Я посмотрел на экран: шесть непринятых вызовов и три сообщения. Все от Алевтины.

– Не читала?

– Не читаю чужие письма, – усмехнулась Диана, присев на край кровати возле моих ног.

Это прозвучало как укор мне, но я даже бровью не повёл: никто не знал, что я читаю чужие письма. И, можно сказать, их автор позволил мне это.

Я поднялся с кровати:

– Сегодня всё тихо было?

Диана оставалась сидеть, не отвечая на вопрос.

– Поднимись, нужно застелить.

– Это не для рук врача. Я справлюсь, – улыбалась она.

– Так что там со спокойствием сегодня? – повторил я.

– Будет странно, если ты узнаешь о дневных делах прежде, чем начнётся твоя смена.

– Пойду, – согласно кивнул я, – выпью кофе.

– На тумбочке, – заметила она.

Я посмотрел на тумбочку – там стояла чашка кофе.

– Спасибо, не нужно было.

– Мне несложно.

– Диана, у меня есть девушка, – признался я, мне не нужны любовные треугольники на работе.

– Глупенький, – рассмеялась она. – Я не подкатываю к тебе.

Я напрягся, потому что выглядело всё именно так.

– Знаю. Она уже обыскалась тебя.

– В смысле?

Я ещё больше напрягся, потому что показалось, что Диане известно о нас с Алевтиной.

– Пора облачиться в белый халат, – зевнула Диана, явно не собираясь мне отвечать.

Я выпил кофе, взял телефон и вышел из палаты, сначала приоткрыв дверь и убедившись, что Алевтины нет на посту.

Я привёл себя в порядок и только потом прочёл сообщения от Алевтины.

«Спишь?» – первое в двенадцать дня. Потом через час звонок. Потом ещё два. Потом смс: «Всё ещё спишь? Не проспи смену. Целу́ю!» Потом ещё два звонка. Потом смс: «Ты почему не открываешь? Я стою около твоей двери. Думала, вместе поедем на работу…» Потом ещё один звонок. А потом открылась дверь моего кабинета, и зашёл сам автор сообщений.

– Ты где был? – начала Алевтина без приветствий. – Приехал раньше меня, но в кабинете тебя не было. И не отвечал на звонки и смс.

– Телефон на беззвучном режиме был.

Сам не понимаю, почему не сказал ей, что спал в больнице. А она злилась и предполагала худшие варианты. Она же женщина, им это свойственно. Как будто подозрительность и ревность по делу и без передаётся слабому полу с молоком матери. А вот инструкция по применению этих двух качеств не прилагается. И женщины используют их по своему усмотрению. Чаще всего без поводов, или придумывая повод самостоятельно – на пустом месте.

– Тебе не в чем меня подозревать, – строго ответил я. Более чем уверен, что мягкий и нежный ответ она сочтёт за раскаяние. Из чего будет сделан вывод, что я всё‑таки в чём‑то перед ней виноват.

– Но объяснений так и не последовало, – она присела на диван.

– Человек оправдывается только тогда, когда виноват. Прекрати придумывать проблемы в наших отношениях на пустом месте.

Я поставил чайник и надел халат.

– Мне же больше заняться нечем! – Алевтина закипала быстрее, чем чайник.

– Видимо, да. Лучше давай обсудим одну деталь. Мы обоюдно решили, что не будем афишировать наши отношения на работе. Ты была согласна, как мне казалось.

Она задышала чаще, но молчала.

– Ты считаешь, что отношения не могут быть настоящими, если не вынести их на обозрение окружающих?

Чайник выключился, оповестив громким звуком, и я стал делать кофе себе и Алевтине.

– Я никому не рассказывала, – ответила Алевтина, выравнивая своё дыхание.

– Так уж и никому?! – Я приподнял бровь.