Пленница пустыни
– Райхан, на что ты так взъелась? Не понимаю… – Амир подошел ко мне, взял за плечи и стал чуть поглаживать пальцами. – Повздорили немного. Ничего страшного, давай мириться.
И такая ласковая заискивающая улыбка. И глаза, горящие условным раскаянием. Он точно совсем не понял, почему я психанула.
– Не буду я с тобой мириться! – повела плечами и сбросила руки Амира. – Если ты не видишь ничего такого в том, чтобы приглашать меня на свои гаремные вечеринки, то мы не договоримся. Нам с Евой лучше уехать. Но я, разумеется, все еще благодарна тебе за помощь и всегда буду.
Говорю, а самой плакать хочется. И еще кое‑чего. Вот как этому мужчине удается будить во мне чувственность парой прикосновений? Поэтому тоже до сих пор не решилась с ним сблизиться – боюсь совсем разум потерять. И того, что он после потеряет ко мне всякий интерес.
– Райхан! – возмущенно воскликнул Амир. – Вы с Эвой не можете уехать! Только не так! Поехали домой, прошу тебя. Обсудим все, попытаемся понять друг друга. Потом, если не получится, если захочешь, я сам куплю вам билеты и отвезу в аэропорт. Обещаю…
И такое грустное лицо, будто я любовь всей его жизни. А я ничего ровным счетом в восточных мужчинах не понимаю – можно ли ему верить или это просто уловка?
– Ты будешь запирать двери? – спросила прямо. – И прислушиваться к моему мнению, а не отмахиваться как от ерунды каждый раз?
Все же меня очень бесит это его отношение. Возможно, здесь так заведено, но если он хочет, чтобы я осталась, придется пересмотреть привычки.
– Рита, – снова приобнял меня, обдав умопомрачительным запахом парфюма. – Я все‑все сделаю, что попросишь. Только скажи, чего хочешь.
Мне бы прикусить язык, забрать дочь и поехать в отель… Но я, разумеется, не смогла сдержаться. Ну а вдруг?
– Хочу быть единственной женщиной в твоем доме, – проговорила и тут же испугалась собственного безрассудства. – Не хочу ни с кем тебя делить. Не хочу еще раз оказаться в такой ситуации, как сегодня. Когда после ссоры ты просто уходишь к другой, другим. Это не отношения, так ничего не выйдет.
Снова сложила руки на груди, чтобы продемонстрировать, что все сказала и мнения своего не изменю. Смотрю, как медленно бледнеет Амир. Да, дорогой, я из другой страны, воспитана с иными установками. Хочешь быть со мной? Придется приспосабливаться… На самом деле, где‑то в глубине души я надеялась, что вот сейчас его терпение точно лопнет. Он поймет, что мы не подходим друг другу, и просто уйдет. А я дождусь документов и уеду с дочерью. И буду вспоминать ночами этого горячего щедрого красавца и плакать в подушку…
– Хорошо, – цедит сквозь зубы после непродолжительного молчания. – Дай мне время, я все устрою. Девушки уедут, и мы останемся вдвоем.
– И Ева, – напомнила ему о дочери.
– Конечно, моя Райхан. И Эва.
Амир взял мою руку и поцеловал раскрытую ладонь. Неужели, правда, сделает, что пообещал? Не верю… Смотрю на него удивленными глазами и понимаю, что только что выдохнула. Помирились? Не знаю, что делать. Уже так поздно… Ева умаялась и проголодалась, а консул сказал, что документы все равно придется ждать.
– Рита, поехали домой.
Амир подошел совсем близко. Ах, эти жгучие черные глаза… Колени начали привычно подкашиваться. Ну почему он на меня так гипнотически действует?!
– Ты точно отошлешь всех своих женщин? – недоверчиво посмотрела на него, продолжая упрямиться.
–Точно. Так скоро, как смогу все организовать.
– Я хочу поговорить с консулом. Наедине.
– Конечно. Давай я договорюсь о встрече на завтра. Тебя отвезут, сможешь задать все вопросы.
Ну как можно противостоять такому напору?
– Хорошо, – ответила тихо, не слишком довольная собственной слабохарактерностью.
Мы вышли из кабинета. Ева сидит на диване и радостно уплетает печенье. Подошла к ней, присела рядом. Наверное, я напугала ее всем этим. Она ведь даже не понимает, что и почему с нами происходит.
– Мам, песенье хосесь?
– Нет, Ева. Кушай, – ласково улыбнулась ей.
А сама пытаюсь подслушать, о чем Амир с консулом говорят. Тихо, ничего не слышно. Но, похоже, мне и не стоит пытаться вмешаться. В присутствии мужчин женщины здесь молчат. И смотреть в их сторону не нужно было – вижу, как Амир недовольно морщится на мое любопытство.
Вытерла дочери руки и рот от крошек. Аккуратно напоила чаем из расписной фарфоровой пиалы.
– Райхан, вы готовы?
Амир подошел со своей самой милой улыбкой. Хотя сомнений нет, если сейчас отвечу отказом – придушит без раздумий.
– Маргарита Алексеевна, я буду ждать вас завтра во второй половине дня. Вместе подумаем, как вам быть дальше, – с вежливой улыбкой проговорил консул.
Поблагодарила его, попрощалась, одела Еву потеплее и послушно пошла за Амиром. У крыльца мы сели в огромный черный внедорожник. Дочка почти сразу уснула у меня на коленях. Амир молча следил за дорогой, а я почему‑то начала нервничать. Точно ли он так уж хочет примирения? Может, забрал из консульства, чтобы избежать скандала и слухов? Что тогда сделает с нами? Вот я дура! Ну почему такая доверчивая?!
– Все в порядке? – он будто почувствовал, что я потихоньку паникую.
– Да, – неловко улыбнулась, автоматически прижимая Еву к себе теснее.
– Не было смысла ждать в консульстве. У них не получится сделать документы быстрее. Завтра съездишь на встречу, убедишься, что я не вру.
– Амир, зачем ты возишься с нами? – спросила тихо.
– Потому что ты дорога мне, Райхан. Уже не представляю своей жизни без тебя и Эвы. Хочешь быть моей единственной женщиной здесь – не проблема. Нужны гарантии – ты их получишь. И документы, конечно, тоже. Как только будут готовы.
– Все так быстро произошло…
– Вот именно – произошло. И с этим уже ничего нельзя поделать. Я буду радоваться каждому дню с тобой, даже если поссоримся. Неважно, всегда можно помириться.
На родине я бы давно спросила мужчину, говорящего такие слова о серьезности его намерений. Не постеснялась бы и не испугалась. Но здесь… Мусульманская страна с очень строгими нравами. Амир, конечно же, женат. И, возможно, не единожды. А я женщина другой веры – вряд ли между нами возможно что‑то официальное. Даже спрашивать не буду – бессмысленно. Только сама расстроюсь. Не знаю, о каких гарантиях он говорит, но это точно не то, чего мне бы хотелось.
