Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки

Улавливаю тихое гавканье и спешу туда, обнаруживая питомца возле лавочки, на которой одиноко сидит человек в черном балахоне. Разглядеть его сложно из‑за натянутого капюшона, понятно только по комплекции, что не девушка. И что он кормит мою собаку чем‑то прямо с рук!

– Чара, ко мне! Сколько раз говорила, не бери ничего у незнакомцев, – с досадой подхожу к любимице, пытаясь оттащить за ошейник.

Какой там. Она так‑то особа крупногабаритная. А когда упрямится, и вовсе словно в землю врастает.

– Не отравлено. Это обычная ветчина, – для подтверждения машут мне надкусанным сэндвичем, какие продаются в любом продуктовом магазинчике.

– Не надо ей таких деликатесов. Потом лечиться замучаемся.

– Ты уж не утрируй, Чижова. Сколько ем, пока живой.

Чижова? Откуда он знает мою фамилию?

Хотя да, голос знакомый. Недоверчиво всматриваюсь в черты, но из‑под капюшона выглядывает только подбородок. Заметив, что я его не узнаю, парень делает одолжение и выпрямляется, вскидывая на меня голову.

От удивления выпускаю ошейник.

Офигеть, Сорокин!

– Ты‑то что здесь забыл?

– Ужинаю под звездами. Не видно?

Видно. Сэндвич, вскрытая жестяная банка сэвэн апа и пачка сигарет – ужин богов.

– И давно ошиваешься в этих краях? Я тебя здесь прежде не видела.

– Так и я тебя тоже. Может, мы просто друг друга не замечали? Но ты, конечно, девица отчаянная. Так и ищешь неприятностей на задницу.

– Сейчас‑то что не так?

– Шляешься одна по подворотням.

Ну, этот закоулок сложно назвать подворотней, однако толика правды в его словах есть – местечко не самое удачное. В таких обычно тайком курит персонал ближайших гостиниц. Чтоб не светиться перед посетителями.

– Я не одна, – резонно замечаю.

– А, ну да. С тобой же грозный сторож, – насмешливо чешет Чару, а та только и рада. Льнет к нему, выпрашивая еще кусочек. Предательница. За ветчину продалась. – Чихуа‑хуа всех разобрали? Я думал, богатые девочки предпочитают карманных собачонок.

– На рынке обманули. Обещали, что не вырастет.

Витя усмехается. Оценил шутку.

– Всегда хотел собаку, – говорит он непривычно задумчиво.

– И почему не завел?

– Предки были против. Да и не прижилась бы. Либо голодом уморили бы, либо запинали бы до смерти.

Становится как‑то не по себе от таких откровений. Прикалывается? Не похоже.

– Сочувствую, – только и могу ответить. – Я ее тоже не планировала. А так у меня кого только не было. И морские свинки, и хомяки, и рыбки, и волнистый попугайчик. Последнего очень любила, вытащила из клетки и к окну открытому понесла. Показать что‑то. А он улетел. Несколько дней с сачком по двору бегала, но так и не поймала.

– История тебя ничему не учит, смотрю, – иронично кивает на поводок в моей руке.

– Наверное, – пристегиваю его к шлейке. – Чара, домой. – Игнор. Положила морду на колено Сорокину и сидит. На мои танцы с бубнами не реагирует. – Чара, ау! Домой. Бегемот ждет.

Нулевая реакция. Ну это же уже конкретная подстава.

– Она у тебя вообще команды знает? – насмешливо интересуется.

– Знает. Мы занимаемся.

О том, что в большинстве случаев они игнорируются, благоразумно не распространяюсь. Тяжело дрессировать уже взрослого пса с выработанными привычками.

– Заметно.

Вот мне только насмешек не хватало выслушивать.

– Чара, ну пошли уже, – только что не скулю. – Долго я тут топтаться буду?

Витя одним размашистым глотком допивает сэвэн ап, швыряет банку в мусорку и встает с лавочки, засовывая сигареты в карман.

Чара реагирует моментально, недовольно щурясь: мол, куда собрался? Я тебя не отпускала.

– Пойдем, – кивает мне.

– Куда?

– Провожу.

– Да я и сама дорогу знаю.

– Скажи это ей, – с усмешкой кивает на крутящегося вокруг него и виляющего хвостиком песеля.

Капец просто. Это что, любовь с первого взгляда?

– А ты ей понравился, – озадаченно присвистываю. – Честно говоря, такое впервые на моей памяти. К чужим она обычно недоверчива.

– Неудивительно. Я девчонкам в принципе нравлюсь.

– Ну разумеется. Они, видимо, ведутся на твои наглость и грубость.

– Не поверишь, но так и есть. Романтичные соплежуи быстро приедаются. С ними скучно и не хватает огонька.

– А плохие мальчики всегда в тренде?

Сорокин подходит ближе, склоняясь к моему уху.

– Смотря какие, – одаривает меня слабым шлейфом табака. – Ты вот меня не потянешь. Твоя хрупкая экосистема не рассчитана на такие нагрузки, малая.

Малая? Очередное оскорбление с намеком?

Нормального я роста, среднестатистического. А то, что я ему макушкой достаю только до плеча, – это исключительно его, а не моя проблема. Нечего было столько «Растишки» трескать.

Приманиваю его пальцем, вынуждая снова склониться. Думает, я тоже страстно нашептывать буду? Обойдется. Вместо этого отвешиваю ему несильный щелбан. Отчего тот в изумлении моргает.

Не ожидал? То‑то же.

– Моя экосистема в норме. Просто ты не в моем вкусе, – парирую, с горем пополам уводя за собой Чару. Ура, сподобилась. – Нам с вами предстоит очень серьезный разговор, барышня…

 

* * *