Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки

– Нет ― это как "нет", ― откуда Сорокин‑то взялся? Вырастает рядом, вручая ему скомканную упаковку. ― Занято, чел. Ищи другую блондинку. Советую попробовать вон ту, что хихикает у окна. Обдолбанная, но пока умеренно. Если поторопишься, без секса не останешься. Только предохраняйся, такие не должны размножаться.

– О, сорри, друг, ― миролюбиво вскидывает ладони тот. ― Я думал, она свободна.

– Ты ещё здесь? ― мрачно взирают на него исподлобья, и зелёного парня ветром сдувает. Тю. И это всё? Вот такие нынче рыцари? Картинкой дракона пригрозили и в кусты?

Ладно. С этим фруктом всё понятно.

– Не. Ну, спасибо, конечно… Но… Какого чёрта, а? ― вопросительно развожу руками, всем видом давая понять, что прикола не поняла.

– А чё? ― кривится Сорокин. ― Не надо было? Или это ты, типа, с ним заигрывала так? Ну могу вернуть. Эй, Паштет…

Поспешно затыкаю ему рот ладонью, пресекая свист.

– Не надо.

– Во бабы. Вас не поймёшь, ― изворачиваются, смахивая с себя меня. ― Ладно. Ты там сделала всё, что хотела? Потопали.

– Куда?

– Провожу.

– Зачем?

– Ты ж сама сказала: здесь бесперспективняк. А мне скучно. Вот и совместим приятное с полезным.

– Тебе скучно и…? Я что, должна тебя развлекать?

– Ай, белобрысая, только не засоряй уши. Я ж не трахаться предлагаю. Мне тупо надо убить время до утра.

Офигеть. Знаете, что меня напрягает в Вите? Я его не понимаю. И как с ним стоит общаться ― тоже не понимаю. В начале недели он мне угрожает, в тот же день мы вроде как вполне мирно беседуем, потом друг друга максимально игнорируем, а теперь меня проводить вызываются? И как на это реагировать? Подвох где?

Собираюсь просто‑напросто послать его куда подальше, но меня перебивает топот ног. Взбешённый Марков спускается.

– Брысь, чего встали! ― злобно распихивая нас, пролетает он мимо.

– Ещё раз толкнёшь, пересчитаешь зубами каждую ступеньку, ― холодно бросает ему вслед Сорокин.

Лёша, он же "Алекс" от удивления тормозит. Оборачивается… И, по ходу, впервые замечает его. Меня. В принципе кого‑либо.

– Чего сказал? Ты здесь что забыл? Проваливай, пока я не закончил начатое.

– Так ты вроде в прошлый раз уже закончил. Пока харкал кровью, целуя асфальт.

Ой, ей, ей. Опять дракой запахло. И сейчас, в отличие от прошлого раза, не прибежит директор, чтобы разнять боевых петухов, уже распушивших хвосты и угрожающе сближающихся.

– Не надо, ― вклиниваюсь между ними, переключая внимание Вити на себя. ― Ты хотел меня проводить? Так пошли.

– Ля, вы поглядите, ― глумливо ржёт Марков за моей спиной. ― У Саламандры парень, наконец, появился. Лучше никого не могла найти? Или на нищих потянуло?

Нищих?

– Ща, ― недобро щурясь, Сорокин отодвигает меня в сторону. Чтоб не мешалась. ― Челюсть поправлю модельному личику и пойдём.

Я, видимо, совсем ку‑ку, но снова влезаю между ними.

– Я ухожу, ― упираясь ладонями в твёрдую как камень грудь, выразительно округляю глаза. ― Повторного предложения не будет. Выбирай, ― бросаю ему так, словно он дофига чего потеряет, если откажется. И реально ухожу.

А пока иду к воротам размышляю над тем, что я, кажется, и правда в каждой бочке затычка, как любит шутить Карина. Она ведь права. Вот зачем сейчас вмешиваюсь не в своё дело, кто скажет? Мне лично какая разница: что они будут делать? Да пусть хоть попереубивают друг дружку: ни одного, ни другого не жалко.

Но нет, сунуться под горячую руку непременно надо. Хорошо, не огребла. Зато от мутного компаньона отвязалась, так что вроде как Маркова ещё и благодарить надо…

Нет. Не отвязалась. Уже за территорией меня нагоняют тяжёлые шаги Сорокина.

Блин.

Идёт.

Провожать.

 

 

 

Глава четвёртая. "Любовь это… следы от её губной помады"

 

POV СОРОКА

 

– Так ты пацифистка? Тараканов тоже жалеешь?

Неторопливо идём вдоль дороги в сторону береговой линии, прикупив в уличном ларьке хот‑доги.

– Не всегда всё решается кулаками.

– А как ещё?

– Диалогом не пробовал?

– Ты такая интересная. А если нормальных слов не понимают? Что прикажешь делать? Лучше уж втащить разок. Как показывает практика: так материал усваивается гораздо быстрее.

– Ты для того в том подвале и выколачивал душу из этого "Чингисхана". Материал закреплял?

Так. Не туда сворачиваем.

– Мне казалось, мы определились: ты там не была и ничего не видела.

– Но я была и видела.

Не, Саламандрик. Это залёт. Оно тебе надо?

– Я полагал, ты куда понятливей. Но, видимо, тебе всё‑таки очень хочется проблем.

– Что, тоже меня побьёшь?

Замираю с поднесённой ко рту сосиской, слишком сильно сжимая булку.

– Не понял, ― облизывая пальцы, вымазанные соусом, хмуро впериваюсь взглядом. ― По‑твоему, я девчонок бью?

– Откуда мне знать. Ты так старательно угрожаешь, что выводы напрашиваются сами собой.

– Дура. Я не угрожаю, а предупреждаю. Угрожать тебе будут другие, ― доедаю хот‑дог, комкая салфетку. ― И будет тебе известно, я в жизнь руку на бабу не поднимал. Хотя порой очень хотелось. Даже не представляешь: насколько хотелось.