Пляж Клеопатры
– Ну, что, подружки матерые, хватит скучно жить. Не ожидала я от вас сей прыти, – Моника манными движениями рук погладила себя по животу, затем по бедрам. Вдохнула шумно, грудью всей. – И Джулии поддался наш ловелас, и Руни покорился он. Не странно это для меня. А странно для меня другое: как я в сей спор не влезла? Жалею, вся извелась. Он и ко мне бы занырнул. А лысой и босой явиться – мне не страшно. И к тому же, это модно, вон Бритни, вон Наоми – обе лысы, босы.
– А мне это странным кажется. И ненормален весь этот спор. Совокупились вы, любовью здесь не пахнет – вы же «шлюпки» после этого? – поморщилась Риана. – Одна из вас спокойно обвенчаться хочет с ним. Где гордость ваша, где мораль? Как явитесь на свадьбу? Как будете смотреть в глаза друг другу? Что будет за глаза? Как в дом таких подруг впускать? Или придется дружбу в жертву принести? Не вижу здесь я никакой любви – одни инстинкты.
– Ты что, мораль читаешь нам? Спор отменить из‑за тебя? Тебя отправим мы в викторианскую эпоху. Там и зуди, там и пили, – Моника изобразила на лице недовольство.
– Не хочешь с нами быть, в подружках слыть?
– Нет, дороги вы мне, и дружбу вашу я ценю.
– Тогда молчи и не суди. И не тебе учить. Ну, что, Элиза‑Лисонька, настала очередь твоя! Не передумала? Гляди, Риана извелась вон вся. Мочалит нас.
– Не передумала! А трепетно ждала я часа своего! И в спор вошла не для того, чтоб слушать чью‑либо мораль. Спор завершу, коль начала. Леон – мой зверь, и никому его я не отдам. А вам, подруги, прощаю все постельные дела. Он не любил вас, так – сплошное баловство и озорство. После моих объятий не видать вам ничего. Его лишь тело покорили вы. А о душе и сердце позабыли. Когда влюблен мужчина – не видит никого вокруг. Пошла я сердце покорять его. А там, где сердце, где‑то рядом и душа теплится.
19
Элиза
Веселись, пей вино, не грусти о былом никогда.
Все отмерено в жизни, не без края она.
Коль прознал ты о том, что бессмертна душа, –
Плоть свою не терзай, ведь не вечна она.
У музыки есть великолепная способность – околдовывать!
У танца великая сила – пленять и очаровывать!
Зажигательные мелодии Востока породили танец тела и живота.
Эклектичная, ритмичная музыка породила ламбаду, самбу, румбу и чача‑ча.
Энергия, исходящая от танца и чарующих звуков музыки, переносится к зрителю. И как апогей этого очаровательного воздействия – в пляс пускаются особо эмоциональные натуры и, пылая чувственной страстью, непременно увлекут танцовщицу в свои объятия.
Элиза была создана Творцом для танца и восхищения! Ее смуглое лицо и чувственные губы манили, жгучие карие глаза пленяли тайной. В ней и покорность, и ярь – все умещалось!
Мелодия взорвала ее тело, а следом захлестнуло зал. Он забурлил, забушевал, он ликовал от вида обнаженного тела темноликой ясочки.
«Бой барабанов – и в перехлёсте тесно грудям прелестным, наливным, созревшим! Оправа яркого наряда им мала – свободу им! Свободу раз и навсегда!
…Душа впадает в эйфорию – и хочется последний лоскуток сорвать с нее!
…Прозяб, теперь уж в мелкой дрожи я, ведь танец живота пленил меня!
…Эмоциям отдался без остатка! Ладонь не чуя, аплодирую, свищу, как сорванец, как хулиган!
…Хмельная выпивка – все тайные желанья разожгла. О где мой стыд, степенность где моя!
…Я утоплю ее в цветах и докажу, что не с простой десятки я! И первый – среди равных я!»
Хмельное разожгло «мальца»!
Он жаждал встречи с ней: сейчас и здесь – но никогда потом!
«От тела разогретого мне взгляд не отвести! На бис выходит вновь и вновь она. В ней каждый миллиметр тела, все танцует. Трепещет тело, словно полотно, я поражен ее искусством танца!
А может, ею поражен? Она всецело поглотила взор мой иль всего меня? Мне плоть ее нужна!»
Элиза третьей в спор вошла.
Все просчитала. Знала, все при ней: и красота, и тело молодое, и нрав веселый – и в споре верх возьмет!
Она выходит вновь и вновь на бис.
И пот с нее готов Леон, как сладкий сок, испить!
Нельзя без наслаждения смотреть на танец живота и тела! Он сердце восхитил и душу покорил!
Леон попался на крючок.
Не будем обвинять ее в лукавстве.
Ведь по‑другому – как к себе сманить?
Не улыбается в ответ нам дама, серьезна в разговорах, не флиртует, не манит, черства, надменна, холодна – мы с легкостью ее клеймим!
Леон подарил ей огромный букет алых роз! Она присела за его стол.
Поблагодарила за такт и за внимание к ее танцу, к ее персоне.
Эх, знал бы он о споре, о пари! Возможно, поубавил бы пылу.
Он молод и красив, успешен и богат, и холостяк, и в этом – над женатыми парнями преимущество его!
Наивный малый, преуспев в делах, успех познав, не знал о том, что срок короток у подруг его.
Как под венец сведут – так ноги свесят, тут‑то ты познаешь их!
20
Сотню раз, луноликая, звал я тебя!
Сотню раз я ласкал – полюбила меня?
Поцелуй без любви – разве сладок в ночи?
Что любовь для тебя? Три аршина парчи?
Леон погрузился в новое измерение, словно волшебная палочка взмахнула над его головой, и пошли происходить странные, но добрые и приятные приключения!
