Победить любой ценой!

Я попытался открыть глаза: получилось с трудом – они были залеплены кровавой коркой. Все же, когда я сумел открыть их, то увидел перед собой лишь подобие слабого, рассеянного света. Сфокусировав взгляд, я понял, что свет исходит из зарешеченного окна, а я, следовательно, нахожусь в камере.

– Твою мать! – пронеслось у меня в голове. – Только в плен к нарсам попасть не хватало!

Все были наслышаны о зверствах, творимых нарсами над мирняком и нашими военнопленными, поэтому попадать в руки к этим тварям никому резона не было.

– Че же делать‑то? – я попытался повернуться на другой бок, чтобы поглядеть, что находится с другой стороны.

Удалось мне это только с третьей попытки – уж очень качественно я был связан по рукам и ногам. Кряхтя и напрягаясь, я повернулся и увидел, с обратной стороны, массивную, деревянную дверь, с тяжелой, металлической пластиной замка, и зарешеченным окошком.

На современную тюрьму все это было мало похоже, поэтому пришлось поразмыслить, куда же меня кинули?

Больше всего камера напоминала нечто средневековое, ну, либо сделанное под старину.

На минуту мелькнула шальная мысль: а не переместился ли я в прошлое? Не «попал» ли я?

В свое время, приходилось почитывать книги о попаданцах в прошлое, когда, вооруженные современными знаниями люди, прибыв из будущего, помогали предкам громить разнообразных вражин.

– Да, нет, – отмахнулся я от своих собственных мыслей, – бред полный!

Я оглядел помещение камеры: кроме замеченных двери и окошка, у дальней стены обнаружилось нечто вроде деревянных, гнилых нар; в стену возле них, была вмурована цепь, с колодками, сделанными явно не под размер человеческой ноги.

Я изогнул тело, и смог перевернуться на спину, а затем повернуться к стене, которая находилась позади.

В нос шибанул уже знакомый запах гнилого мяса, и я увидел… Не знаю, даже, как описать тело этого, умершего явно несколько недель назад существа: выше обычного человека, раза в полтора, это чудище, явно мужского пола, обладало некогда массивным телом, с зеленоватой кожей, мощными, прикованными цепью к стене, ногами и не менее сильными руками, огромной клыкастой головой, с ежиком рыжих волос.

Я с изумлением разглядывал неведомого монстра, когда со стороны входной двери послышался топот множества ног, и залязгал проржавевший замок.

Моментально я перевернулся в прежнее положение, закрыл глаза, и притворился потерявшим сознание. Скрипнули петли, и я услышал, как в камеру вошли несколько человек.

– Как он? – в камере словно прозвенели хрустальные колокольчики – до того нежен и женственен был голос.

– Как видите, госпожа, орк все еще без сознания! – раздался по‑военному четкий ответ.

– Да не похож он на орка… – пробурчал кто‑то по‑стариковски.

– Орк? Это они обо мне? Вот, е‑мое, точно к нарсам попал! И, почему я слышу их голоса не ушами, а у себя в голове? – эти мысли вихрем пронеслись в моем мозгу, словно табун диких мустангов.

Мягкие шаги приблизились ко мне, и я почувствовал тычок чем‑то острым в бок.

– Когда он очнется‑то? – спросил женский голос.

– Не знаю, госпожа, – снова четкий ответ. – Другой – полный труп, но, вот оружие их, интерес представляет, безусловно…

Тут я почувствовал, как кто‑то разрезает путы на моих ногах.

– Так, пора просыпаться, – подумал я, и открыл глаза.

Я узрел склонившихся надо мной троих людей: прекрасную, светловолосую девушку с серыми глазами, одетую в богато украшенное платье необычного покроя; седого старика с посохом, хмуро глядящего на меня из‑под кустистых бровей и статного мужика, на котором был надет… блестящий, стальной доспех, из‑под воротника которого выбивался великолепный плащ красного цвета, а на боку был прилажен короткий меч.

Лицо девицы, заметившей, что я очнулся, исказилось гримасой ненависти, и она пребольно ткнула меня под ребра острым носком сапога.

– Тьфу, – подумал я, – так вот, кто это меня…

– Встань, орк! – гневно произнесла девушка. – Встань, ты видишь перед собой королеву остроухих – Зарину.

– Ну, ни хрена ж себе! – вырвалось у меня. – Вот это я попал!

Секундой ранее, приглядевшись, я заметил необычный разрез глаз у всей троицы, и уши – торчащие, остроконечные уши. Все как есть, как было описано в сотнях произведений жанра «фэнтези». Типичные эльфы, и, если это не бред, то я – попал, попал по‑крупному.

– Не ругаться при королеве! – взревел военный, пнув меня по скуле вонючим, кожаным сапогом.

Голова моя откинулась вбок и назад, изо рта хлынула кровь, я сдавленно застонал.

– Че ж, вы творите‑то? – сплюнул я, и попытался приподняться. Получилось у меня это плохо: ноги заскользили по прелой подстилке, и я снова грохнулся на пол.

– От че…! – военный покосился на девушку, и, взяв меня за шкирку, поднял на ноги.

«Мдя! Это не люди, это – эльфы!» – окончательно убедился я, и встал по стойке «смирно».

– Ты, кто такой? – начал допрос эльф в доспехах. Остальные с интересом глядели на меня.

– Я? Я – человек! – сухо произнес я. – И, похоже, я не из этого мира!

– Кто‑о‑о? Какой еще чилавек? Ты – орк, правда, неизвестного вида! Чилавек… – возмущенно заорал вояка.

– Тише, Линиэль, тише! – мягко произнес седобородый старик. – Я, сейчас, проникну в его разум, и считаю все, что надо… Вы же заметили, что он транслирует свои мысли и считывает наши, а ведь разговаривает на чужом языке…

– Ох, ты, а, и, правда, ведь! – изумился я, подумав, что хоть и говорил, но говорил по‑словатски, при этом, понимая эльфов, как и они меня!

Старец встал передо мной, взял мою голову в ладони, и я почувствовал легкое покалывание, в тех местах, где его пальцы касались кожи лба.

Еще через секунду необычайная легкость и сонливость овладели мной, и я провалился в спасительную темноту.

Очнулся я спустя некоторое время, придя в себя от возбужденных голосов, звучащих в тесном тюремном помещении. Голова гудела, словно на нее надели медный жбан и, со всей дури саданули по нему железной колотушкой.

Прислушавшись, и поняв, что это требует от меня слишком большого напряжения сил, я снова погрузился в тягучий омут беспамятства.

Спустя какое‑то время, я открыл глаза, и понял, что нахожусь уже не в камере. Я лежал на чистой постели, в уютной комнатенке, сбоку виднелось широкое окно, на противоположной стене был повешен, на фигурной опоре, матовый шар, светящийся изнутри.

Напротив окна, в стене, был встроен резной, дверной проем, возле которого висели мои вещи. Я поднял одеяло и глянул внутрь – так и есть, пока был без сознания, кто‑то переодел меня в чистое, хлопковое белье.

Я сел на кровати, зябко поежился, и в то же самое мгновение, снаружи загремело железо, дверь открылась, и в комнату зашла уже знакомая троица.

Существа, так похожие на людей, воззрились на меня, молча и, как мне показалось, удивленно.

Наконец, светловолосая девушка выступила вперед, шурша длинным платьем, и потрясенно произнесла: