Победить любой ценой!

Но я сумел обуздать строптивого сторна, глядя, как Зарина покатывается со смеху, смотря на наше с ящером единоборство. Спустя буквально десяток минут, сторн покорно позволял направлять себя в нужную мне сторону, и я, подъехав к остроухой, спросил:

– Куда сейчас, моя королева?

Зарина стрельнула в меня глазками, и, поведя плечами, воскликнула:

– За мной!

Ее сторн, распугивая прохожих и слуг, рванул вперед, и мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней.

Довольно скоро мы очутились у гигантских, деревянных ворот, окованных железом.

Зарина наклонилась к сторожевому окошечку в крепостной стене, и что‑то сказала, ворота стали открываться.

Спустя некоторое время, когда ворота открылись уже на достаточное для проезда расстояние, мы медленно проехали сквозь арку в крепостной стене, и очутились снаружи.

Песчаная дорога от крепости вела вдаль, туда, где виднелась синяя кромка леса, через небольшую деревню и поля, полные наливавшейся силой пшеницы.

– Зарина, послушай, я хотел спросить, а откуда у вас, здесь, в другом мире, вполне земная пшеница растет?

– Интересный вопрос, Дима… Вроде, в наших легендах, есть упоминание, что это растение мы привезли сюда со времен Великого исхода…

– Хм, любопытно, что же, все‑таки случилось у ваших предков?

– Не знаю, никогда об этом не думала… – ответила королева, и внезапно спросила:

– Тебе нравится у нас?

– Очень! – искренне ответил я, внимательно оглядывая окрестности.

Мы, как раз проезжали деревеньку: главная дорога шла по ее краю, оставляя дома жителей справа, слева же было бескрайнее, желтое, пшеничное поле.

Домики жителей были, большей частью, каменные, выкрашенные в белый цвет, с добротными, деревянными крышами. Огороженные низенькими заборами, они являли собой тот, мой идеал, деревенских домов, который я всегда представлял себе. Позади домов возвышалась ветряная мельница, чьи руки‑крылья, сейчас, были застопорены и не вращались.

Иногда, за занавеской окна мелькала любопытная мордашка эльфийки. Старики, сидевшие на крыльце и курившие гигантские трубки, степенно приветствовали нас.

Да, именно в подобном месте мне всегда, подсознательно, хотелось жить. И, если бы не проклятые нарсы со своим нацизмом, давно бы переехал в сельскую местность, нашел бы хорошую жену, завел бы живность, да и жил бы себе…

– Дмитрий, Дима! – я очнулся от окрика Зарины.

Та смотрела на меня удивленно и строго.

– До тебя не докричишься… – произнесла она. – Что, прошлое вспомнил?

– Да, – неохотно признался я, – всегда хотелось жить в сельской, э‑э, глубинке…

– Хм, – удивилась Зарина, – так живи, кто не дает? Дом тебе выделим, – тут она хитро прищурилась, – жену найдем, все равно, в свой мир, вряд ли уже попадешь…

– Не надо мне никакой жены, кроме… – тут я запнулся и, густо покраснев, мысленно выругал сам себя. И, что, я, в самом деле, как мальчишка?

Королева звонко рассмеялась, и весело сказала:

– А, мы уже и к лесу подъехали!

Действительно, позади остались и деревенька, и поля, и крестьяне, идущие и едущие на нагруженных трумах в замок. Мы вплотную приблизились к лесной чаще, вглубь которой и уходила удивительно ровная, песчаная дорога.

На сторнах, перемещаясь, бок о бок с Зариной, я мог вблизи рассмотреть необычные деревья, растущие в этом лесу. Мощные стволы, с пятнистой, фиолетово‑зеленой, чешуйчатой корой; широкие, темно‑зеленые с синими прожилками листья – ничто не напоминало о земных елях, березках и липах.

Тем не менее, несмотря на необычность местной флоры, запах, она источала приятный, и вообще, в лесу было очень хорошо.

Шумел тихий ветерок, качая высокую траву и крепкие сучья, где‑то в вышине опять выглянула Лорра, разогнав, видать тучи, и ее лучи пробивались сквозь листья, создавая вокруг волшебный пейзаж.

Навстречу нам попались двое остроухих охотников с длинными луками, едва увидевших Зарину и моментально сдернувших шапки. Они тащили за плечами тушки каких‑то шестиногих, пухлых животных. Мы проехали мимо, и Зарина лишь легким кивком дала понять, что увидела старания эльфов.

– Это наши, замковые охотники. Они добывают дичь для кухни, – пояснила девушка.

– Да, Зарина, как же у вас здесь замечательно! – я прикрыл от удовольствия глаза, и внезапно почувствовал, как нежная ладошка взяла меня за руку. Теперь сторны шагали вплотную друг к другу, и мое бедро тесно прижималось к жаркому, округлому бедру Зарины.

Желание пожаром охватило мое тело, и я попытался обнять королеву, но та, лукаво улыбнувшись, ловко отстранилась. Сторны недовольно заревели, а я растерянно произнес:

– Зарина, я теб…

– Вот видишь, Дима, как на тебя действует наша благодать! – смеясь, перебила девушка. – Это все цветы кресс – их запах так влияет на мужчин. Вернемся же в замок, пора тебе увидеть живых орков!

Смущенный, я развернул свое животное, и мы отправились в обратный путь.

Спустя какой‑то час, мы с Зариной уже проходили через главные ворота города‑замка Зарруд.

Наши сторны процокали когтями по булыжной площади, и мы добрались до основной лестницы замка, где уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу Трокс и Линиэль.

– Моя королева! – поприветствовал Зарину военный, маг ограничился лишь коротким кивком.

– Так, Линиэль, распорядись отвести сторнов в стойло, а мы с Дмитрием, пойдем в подземелья замка, – тут лицо королевы исказилось от гнева, – пора ему увидеть этих… этих грязных, зеленых животных, этих вонючих земноводных!

Лицо Зарины так перекосило от переполнявших ее чувств, что я чуть не отшатнулся, и подумал:

– Фига себе, ненависть! А я ведь в нее влюблен…

– Пойдем, Дмитрий, пойдем Трокс! Линиэль, ты нас догонишь!

И Зарина, громко топая сапожками по ступенькам, стала подниматься наверх.

Мы вошли в замок, прошли по коридору, свернули раз, другой, затем, пройдя мимо двух стражников в широкую дверь, стали спускаться по уходящей спиралью вниз, каменной лестнице.

Сразу стало сыро, тьму разгоняли лишь укрепленные на стенах, в железных кольцах, смоляные факелы, приходилось постоянно следить, чтобы не поскользнуться на мокрых ступеньках.

Впрочем, шли мы недолго – спустя какое‑то время, открыв очередную дверь, мы оказались в достаточно теплом, сухом и хорошо освещенном помещении, в котором находился тяжелый стол с бумагами, чернильницей и перьями какой‑то птицы.