Почувствуй это снова

Захар опаливает взглядом исподлобья. В грязном синем комбинезоне он рок‑звезда, ни дать ни взять. Вокруг крутятся три щенка. Захар к ним довольно безразличен, но животные, словно почувствовав глубоко спрятанную доброту души, ни на шаг от него не отходят. Он работает, они рядом. Он пошел на склад – они вприпрыжку следом.

Пожимаю ему здоровую руку.

– Ну это же лучше, чем рехаб.

– Блть, конечно. Но мне не нужен рехаб.

– Твой папаша думает иначе. В следующие выхи поедем за город на сутки?

– Поехали, – бурчит Захар.

Его настроение перманентно херовое все то время, пока он находится в стенах «завода». Оно хорошее ровно до момента прибытия и с момента выхода за пределы. Захару в общем‑то по фигу, но для меня сумма долга огромная, и я больше всего на свете не хочу впутывать Павла. Сейчас же есть отличный вариант отделаться физической работой, сделать выводы на будущее и перелистнуть страницу.

– Матвей, там привезли цемент, нужно бы разгрузить, – с огромным удовольствием говорит работяга Семён.

– Понял. Сделаю.

Я иду в указанную сторону, дабы оценить объем работы, и на мгновение застываю перед забитым мешками под завязку грузовиком. Пи‑пец!

– Если сдохнешь, поможем!

– Нормально. Пойду переоденусь только.

– Быстрее! Опаздываешь и так.

– Конечно.

Спешу в сторону раздевалки.

– А с кем поедем‑то за город? И куда? – окликает Захар, когда я прохожу мимо. Он хмурится, вглядываясь в глаза щенку, который усиленно машет хвостиком. – Шарик, ну я же занят. Давай потом поиграем?

– С политехом, – отвечаю. – Но девчонки будут.

– С политехом? А. Понял какие. – Захар вздыхает. – Опять двадцать пять.

Я не реагирую. Потом объясню, что Юля здесь ни при чем. В раздевалке достаю из шкафа свой рюкзак и вытаскиваю рабочие вещи.

 

Глава 8

 

Юля

Распрощавшись с Дианой, Павлом и отрадой сердца, Петенькой, я выбегаю на улицу. Вдыхаю свежий морозный воздух и отчего‑то улыбаюсь. Хорошо посидели. Ребята развеселили, накормили, поддержали. А тот, кто сбежал, сам виноват, что пропустил такое душевное застолье. Не правда ли?

Иду бодрым шагом к остановке. Настроение в общем‑то ровное, в последние недели оно всегда такое. Устаканилось.

С тех пор как тест показал две красные полоски, мир изменился. Пошатнулся, конечно, сначала. Заколотило еще как! Землетрясение девять баллов, не меньше точно. Восемнадцать лет и беременность! Кто бы мог подумать, что подобное случится именно со мной. Вот вам и отличница, пример для подражания.

Но потом, в тот самый момент, когда абортивная таблетка уносилась потоком воды в канализацию, я вдруг осознала, что вылавливать ее поздно, и поймала дзен такой силы, что пробить его стало невозможно.

Отчего‑то успокоилась и будто смирилась. План выбрала, правда, трусливый – лгать до последнего. Но я ведь жду удобной возможности. Расскажу всему миру, как только она наступит.

Все время тянет спать, по утрам подташнивает, поэтому приходится вставать часов в пять‑шесть, чтобы съесть бутерброд с сыром и колбасой. Грудь подросла, как верно приметил Матвей. Больше пока не чувствую изменений, вроде бы та же самая Юля, со стороны посмотришь: студентка как студентка. Приличная девушка.

Когда я анализирую все это, то начинаю злиться на Матвея. Отчаянно нуждаюсь, чтобы он был рядом, чтобы обо всем этом знал, чувствовал меня как прежде. Он‑то ничего не ощущает, у него по нолям. Но малыш ведь и его наполовину. В ту ночь мы сильно любили друг друга, вообще не соображая, что делаем.

Я закрываю глаза в автобусе и думаю о секретном и неуместном: вот бы еще хотя бы раз в жизни заняться с Матвеем любовью. Ощутить его внутри себя, как входит, плавно или толчками – без разницы. И это приятное растяжение, и удовольствие ударами тока от чувствительных клеточек ко всем прочим… Божечки! Даже кожу покалывает, как представлю. Стать бы вновь объектом его мужской страсти, попробовать его вкус и запах… Распахиваю ресницы и ругаю себя. Позорище! Ну что за доступная девка! Бесит аж. Другая бы на моем месте вообще зареклась хоть когда‑нибудь с парнем обниматься, а я после расставания будто окончательно сбрендила. Ни за что не признаюсь, но… как же мне его хочется.

Кто неплохо со мной знаком – тот будет летом в полном шоке, увидев меня с коляской. Но этот человек был бы в еще большем ужасе, расскажи я, где мы с Мотом этого ребенка заделали. В ночном клубе. За тоненькой шторкой. Рядом с толпой чужих людей! Паника!

Мне так сильно хотелось своего парня, а ему хотелось меня, что это просто не могло пройти бесследно. Потребность какого‑то дикого, животного уровня.

На мне теплый пуховик, под ним джинсы и водолазка. А там, внутри, внизу живота, спрятан сюрприз, которые изменит наши жизни. Наше продолжение. Не могла я от него избавиться. Что угодно пусть думают. Рука не поднялась, и сердце не позволило.

Вздыхаю. То был совершенно безумный, бешеный секс. Даже сейчас от одних только мыслей в дрожь бросает. Чего уж стесняться и корчить из себя невинную, я беременна. Если бы мы были с Матвеем вместе, честно бы ему призналась, что мне понравилось. И что я бы хотела, чтобы он снова так же набросился. Чтобы любил меня во всю свою силу. Господи. Ну почему я не сказала ему тогда об этом? Почему не призналась, как стыдно и одновременно круто мне с ним трахаться?

Матвей…

Удивительно, конечно, как он с одного‑единственного взгляда определил, что я поправилась. Даже родители, которые рядом каждый день, ничего не заметили. А Матвей смотрит так внимательно, будто видит насквозь. Словно что‑то пытается почувствовать. Или я выдумываю глупости, и между нами действительно все кончено.

Плавно закрываю глаза и открываю вновь, возвращая себя в тот самый абсолютный дзен, в скорлупе которого, если можно так коряво выразиться, прячусь все эти недели. И из которого выходить не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Что бы ни случилось.

Дома, переодевшись в удобное, я забираюсь на диван с ноутом и включаю сериал. Кладу ладонь на живот и легонько поглаживаю. Нет, я не стану нервничать и изводить себя. Я должна быть сильной ради своего ребенка. Бабушка с дедушкой, да и отец родной, в него непременно до смерти влюбятся. Но, полагаю, не сразу. И этот период необходимо пережить, сцепив зубы. Пройти на тупом упорстве. Не представляю, как без Матвея это получится. Я слишком сильно привыкла, что он всегда, в любой беде рядышком.