Почувствуй это снова
Глубокий вдох‑выдох.
Матвей продолжает искать свободный столик, мне же внезапно хочется залезть под свой. Я не просто смотрю на него – я дышу с трудом. Матвей был моим первым. Он был моим всем. Он… сказал, что я болезнь и что он вылечился.
В следующую секунду Матвей оборачивается и наши глаза встречаются. Его брови взлетают вверх, я суетливо поднимаю руку и нейтрально улыбаюсь.
Не плачу. Умница.
Машу.
У него стрижка другая – затылок и виски гладко выбриты, лишь дерзкая полоса черных волос от лба до макушки. Если ладонью провести по отрастающему ежику, станет понятно, что он жесткий.
Глаза холодные никогда не позволят это сделать снова. А гордость не позволит попросить. Матвей чуть кивает и идет в мою сторону.
Зачем‑то прямо ко мне.
Пара ударов сердца, и он рядом.
– Привет, ты одна? – спрашивает.
Голос. Я больше месяца не слышала его голос. Если бы кто‑то прочитал мои мысли сейчас, решил бы, что я рассудком съехала. Мы не были семейной парой. Мы просто встречались. Никто не верил, что детская любовь перерастет в крепкое взрослое чувство. Так и случилось, мы разругались в пух и прах. Потом Матвей вылечился, а я заболела.
– Привет. Да, одна. А ты? – мой рот все это говорит, пока я посылаю телу команду «сохранять спокойствие любой ценой».
– Тоже. Не против, если присоединюсь?
Становится почему‑то очень жарко в этом кардигане. Матвей все еще стоит и ждет разрешения. Я могу попросить его уйти немедленно.
– Конечно, присаживайся, – указываю на соседний стул.
– Супер. Я после тренировки только, голодный, сейчас сдохну. – Он опаляет меня насмешливым взглядом.
Внезапно вспоминаю, как мы занимались любовью. Сердце заходится. Я ничего не забыла. Ни движения его, ни поцелуи.
Матвей ставит поднос на стол, плюхается напротив и принимается вытирать руки влажными салфетками. Между нами меньше метра. Очень сильно вдруг хочется пить, в его стакане холодная кола.
Матвей тем временем берет свой бургер, откусывает огромный кусок и начинает с аппетитом жевать. Рот наполняется слюной, но я лучше умру, чем попрошу попробовать. Он делает глоток колы.
– Как у тебя дела? – спрашивает перед следующей атакой на бургер.
– Отлично. Учусь, работаю, с друзьями встречаюсь. Как ты?
Матвей понимающе кивает. Закидывает в рот картошку.
– Тоже хорошо. Разрыв пошел нам на пользу.
Это выстрел в упор. Мне требуется секунда, чтобы соскрести остатки эго с пола и обольстительно улыбнуться.
– Видимо, так и есть, – кокетничаю. У самой внутри фейерверки черно‑красные, кровавые.
На пользу ему пошел разрыв со мной?! Вот, значит, как?!
Матвей оперативно доедает бургер, пьет колу. Вытирает рот салфетками. Явно спешит.
– Не торопись, подавишься. Я тебя выгонять пока не собираюсь, – говорю снисходительно. Со смешком.
Он тоже посмеивается.
– Тебе, может, взять что‑то? Или ты опять на диете?
– Я никогда не сидела на диетах.
– Да? Перепутал. Забавно, что вот так увиделись, – продолжает Матвей говорить. – Знаешь, наверное, не очень хорошо, что мы расстались как враги. Давай дружить?
Он протягивает руку.
А я на секунду теряю дар речи. Во‑первых, я и не знала, что мы, оказывается, расстались врагами. Во‑вторых, понятия не имею, что он вкладывает в понятие «дружба между мальчиком и девочкой».
Слегка прищуриваюсь. Пожимаю протянутую ладонь. Наши взгляды пересекаются. Шпаги на соревнованиях – не иначе.
– Давай, – выдаю я с фальшивым восторгом. – Здорово!
– Тогда, может, сделаешь мне одолжение? Дружеское, – тут же подлавливает Матвей.
– Какое именно?
Он смотрит мне в глаза неотрывно. У него они хитрые, как у лиса из самых страшных сказок. По телу проносится дрожь.
– Просто скажи, согласна или нет. Это секрет пока.
Глава 2
Взгляд Матвея скользит по моим губам, подбородку. Касается шеи. Он ощутимый, от него кожу покалывает крошечными иголочками. Я гашу порыв проверить, не осталось ли визуальных следов, и невозмутимо произношу:
– Мы слишком недолго друзья, чтобы делать друг другу секретные одолжения.
Кровь ударяет в лицо, аж щеки печет.
«Секретные одолжения»? Серьезно, Юля?!
Матвей смотрит на часы. Склоняет голову набок, чуть прищуривается. Потом пытается поймать мой взгляд, но я та‑ак сильно интересуюсь проходящей мимо женщиной в ярко‑зеленом костюме, что его попытки смутить терпят фатальный крах.
Во всем этом флирте я мало смыслю, не хватает опыта. Но и сдаваться без боя не планирую.
– Минуты три… – тянет Матвей. – Да, для секретных и правда пока рановато. Подождем полчасика?
Я усмехаюсь.
– Ладно, рассказывай, что хотел.
– Но ты согласна?
– Нет! – Выходит, увы, с восторгом.
Он качает головой и проводит по губам, как бы застегивая их на молнию. Но ведь так нельзя делать! Я уже заинтересовалась! Не удерживаюсь и хохочу вслух, а потом краснею еще больше. Когда мы в последний раз вот так шутили? Болтали о ерунде, подкалывали друг друга? Не помню.
Последние месяцы отношений были похожи на нескончаемое кровопускание и вспарывание нутра наживую.
А ведь именно с легкости у нас все и начиналось. Матвей ходил за мной по пятам, звал куда угодно, лишь бы побыть вместе. И болтал. Постоянно, без остановки, иногда полные глупости. Мне всегда было интересно.
– Ладно, говори, – сдаюсь. – Я не могу отказать своему хищному любопытству.
