Полет длиною в жизнь
Мы давно не виделись и, столкнувшись в магазине, очень обрадовались. Посетовали на невыносимую жару, я похвасталась, что через два дня улетаю отдыхать. Тут и произошло то, о чем впоследствии я не раз вспоминала…
– А знаешь, – чуть помолчав и внимательно посмотрев на меня, сказала Лена, – в дороге тебе предстоит судьбоносная встреча с человеком, которого ты больше никогда не увидишь. Эта встреча многое изменит в твоей жизни и оставит особенный след в душе.
– Меня ждет роман? – заинтригованно спросила я.
– Да нет. Это совсем другое. Скоро ты все узнаешь, – ответила она. – Потерпи.
Улыбнувшись, я попрощалась и поехала домой. Перед тем как уснуть, на мгновение вспомнила наш разговор, но тут же о нем забыла.
Я впервые летела в Ригу швейцарской авиакомпанией с пересадкой в Цюрихе. Достала книгу, приготовленную в дорогу, выпила шампанского, предложенного стюардессой и, прикрыв глаза, стала ждать взлета. В салоне работали мощные кондиционеры, звучала музыка. Устав от жары и хлопот перед отъездом, я расслабилась и задремала. Самолет взлетел, и тут сквозь дрему до меня донесся голос командира корабля:
– Уважаемые пассажиры! Если в самолете летят русскоговорящие, просьба сообщить бортпроводнику!
«Ты скоро сама все узнаешь», – промелькнуло в голове, как электрический разряд. Я проснулась и нажала на кнопку вызова. Ко мне сразу подошли стройная стюардесса в красном костюме с ярким шарфиком на шее и немолодая женщина в медицинской форме.
– В самолете летит тяжелобольной русский мужчина, – тихо сказала медсестра, – во время взлета его состояние ухудшилось. Он шепчет что‑то по‑русски. Пожалуйста, помогите!
В конце салона первого класса отгородили занавеской кровать, на которой лежал худой мужчина с заострившимися чертами лица, подключенный к капельнице и еще к каким‑то приборам. Он тяжело со свистом дышал, капли пота стекали по бледному лицу. Медсестра промокнула ему лоб и отошла в сторону. Присев рядом, я тихо поздоровалась и легко пожала его руку. Он приоткрыл измученные запавшие глаза и сипло что‑то прошептал. Я наклонилась поближе и смогла различить отдельные слова:
– Мне страшно. Помогите мне. – И потом уже совсем тихо добавил: – Я умираю.
Я погладила его руку и стала задавать совсем простые вопросы: как зовут, сколько лет, откуда родом…
Медсестра сделала мужчине какой‑то укол.
Он с трудом отвечал на мои вопросы, делая долгие паузы, но постепенно стал дышать ровнее, глубже и успокоился. Я держала его руку в своей, и он, набравшись сил, начал рассказывать…
Андрей родился в Риге. Отец умер, когда ему исполнилось тринадцать, мама больше замуж не вышла и всю свою нерастраченную любовь отдала сыну. Анна Михайловна преподавала русский язык и литературу в школе. Маму он обожал. Рано повзрослев, понимал, насколько нелегко сложилась ее жизнь.
Тем летом он с отличием окончил университет. Анна Михайловна была счастлива и, зная о мечте сына, подарила ему поездку в Венецию. Он и предположить не мог, скольких частных учеников она подготовила для поступлений в вузы, чтобы собрать необходимую сумму.
Андрей прилетел в Венецию вечером. До пристани, от которой отправлялся катер, он дошел пешком. Все было так необычно – первая поездка за границу, водное такси, гостиница на канале и невероятная вечерняя Венеция – упоительная и сводящая с ума!
Было не поздно, и оставаться в номере не имело смысла.
Он бродил по узким, словно из другого мира, улочкам Венеции. Проходя новый поворот, читая каждую табличку на подъезде старинного дома, вглядываясь в витрину магазинчика с безделушками, он погружался в атмосферу чуда, имя которому Венеция. Казалось, этот город, именно он, специально создан для новой встречи и любви.
Андрей вышел к площади Святого Марка. Неожиданно пошел сильный дождь, настоящий ливень. Пьяцца Сан‑Марко превратилась в картину импрессиониста: размытые цвета старинных зданий смешивались с серым ливнем и, превращаясь в бесконечную цветную воду, растворялись в гранд‑канале. Единственным несмазанным центром этой картины было небольшое кафе на площади. В нем под навесом за столиком с чашкой кофе, придерживая одной рукой ремешок фотоаппарата с широкоугольным объективом, сидела она.
«Такая легкая, – подумал вдруг он, – такая легкая в этом воздушном платье; похоже, только фотоаппарат удерживает ее от полета при первом порыве ветра».
Решившись, Андрей спросил разрешения и сел рядом, в отчаянии понимая, что запас его английских слов на этом вопросе и закончился.
– Здесь, в Венеции, хочется говорить на итальянском, – улыбаясь сказала она. Похоже, мы с вами его не знаем. А давайте беседовать на русском?
Он растерянно молчал, наслаждаясь ее голосом.
– Меня зовут Оливия. Я прилетела из Нью‑Йорка. Моя бабушка русская. Много лет назад она эмигрировала из Советского Союза в Америку. Что вас удивляет? Почему вы на меня так смотрите?
Нет, его не удивляло, что ее корни были русскими, здесь, в Венеции, можно было встретить людей из любой точки земного шара. Его удивила она. Впервые в жизни ему было совершенно не важно, что именно говорит девушка, сидящая напротив, лишь бы она продолжала говорить, лишь бы оставалась рядом.
Андрей на мгновение замялся:
– Я надеюсь, вы не торопитесь…
– Нет, не тороплюсь. В Венеции строго‑настрого запрещено торопиться. Спешащий обязательно упустит свой шанс на чудо, – она мило улыбнулась.
– А как вы поняли, что я русский? – спросил Андрей.
– Не знаю! Сразу поняла, а когда заговорили, сомнений не осталось. – И она звонко рассмеялась.
Перебивая друг друга, они болтали о детстве, родителях, интересах, друзьях, как будто знали друг друга всю жизнь. У них оказалось так много общего! Оба только что окончили университеты: она – престижный Нью‑Йоркский, он – не менее престижный – МГУ. И обоим подарили эту поездку родители.
Дождь продолжал идти, но они его не замечали. Они был молоды, беззаботны, счастливы и, кажется, уже влюблены…
В соседнем ресторане зазвучала знакомая мелодия, Андрей пригласил Оливию танцевать. Она отдала свой фотоаппарат мужчине, сидящему за соседним столиком, и попросила сфотографировать их.
– Держись за меня крепче, – попросил он. – А то я боюсь, что ты исчезнешь.
– Я не исчезну.
– Пообещай.
– Я обещаю, – сказала она. – И ты пообещай.
– Обещаю.