Помни меня
* * *
Подождав немного для создания иллюзии, я прохожу с мерзкой пастой через вращающиеся двери.
– Пожалуйста, сэр, – говорю я, снова изображая глупую улыбку. – Приношу свои извинения.
Мужчина изучает тарелку, а я радуюсь тому, что на пороге показалась пожилая чета, которую нужно поприветствовать и усадить.
Как только я покончила с этим, мистер Кит снова манит меня с роковой неотвратимостью. Я должна уволиться. Должна уволиться. Только сначала надо уплатить квартплату за этот месяц. И взять билеты, чтобы провести неделю на Крите с Робином, если удастся его уговорить.
– Это то же самое блюдо, которое я отослал на кухню.
– О нет! – Я изображаю удивление, энергично мотая головой. – Я попросила шеф‑повара заменить его.
– Это та же самая тарелка. – Мужчина указывает на трещину на фарфоре с узором. – Я уже видел эту трещину.
– Гм‑м… Может быть, он приготовил новую карбонару и использовал ту же самую тарелку?
– Значит, он приготовил другую пасту, выбросил прежнюю в мусорное ведро, вымыл тарелку, вытер ее и снова использовал? Почему бы не взять другую тарелку? У вас мало тарелок?
Весь зал уже слушает. Мне нечего сказать.
– Давайте будем реалистами. Это та же самая карбонара, только подогретая.
– Я уверена, что шеф‑повар приготовил другую.
– Уверены? Вы видели, как он ее готовил?
Быть может, клиент прав, но в данный момент я ненавижу его.
– Не видела, но… я уверена, что он приготовил новую.
– Позовите его сюда.
– Что?
– Позовите шеф‑повара. Пусть он объяснит сам.
– О… В данный момент он очень занят у плиты.
– Не сомневаюсь, учитывая его странную привычку одновременно мыть посуду.
Моя глуповатая улыбка становится широкой, как у Джокера.
– Я подожду здесь, пока у него найдется несколько свободных минут, чтобы побеседовать со мной. Пусть объяснит, почему мне подали те же самые помои и солгали насчет них.
Я отправляюсь обратно на кухню и говорю Тони:
– Он хочет с вами побеседовать – тот клиент с карбонарой. Говорит, что это та же самая, потому что она на той же тарелке.
Тони сейчас в процессе поджаривания утиной грудки, которую переворачивает щипцами. Я сказала «утиная», но если недавно был ограблен какой‑нибудь зоомагазин, то жариться может и попугай.
– Что? Скажи ему, чтобы отвязался. Тоже мне детектив… – Он делает паузу. – Тарелка?
В битве умов между детективом Тарелкой и Тони я бы поставила деньги на первого.
– Ты обслуживающий персонал, вот и разбирайся с этим. Это не моя сфера.
– Вы дали мне то же самое блюдо! Что прикажете делать?
– Очаруй его. Вот какой ты должна быть – очаровательной. – Он с вызовом осматривает меня с головы до ног.
В этом весь Тони: он соединяет в одном распоряжении пассивную агрессию, хамство на рабочем месте и сексизм.
– Я же не могу ему сказать, что его собственные глаза плохо видят! Нам следовало поменять тарелки.
– Черт бы побрал эту утку! – восклицает Тони, снимая с плеча посудное полотенце и швыряя его на пол. – Эта долбаная утка превратится в угли.
Какое лицемерие – винить клиентов в плохом качестве стряпни!
Он выключает газ под сковородкой и театрально врывается в зал через вращающиеся двери.
– Который?
Не думаю, что агрессивное поведение поможет делу.
Я протискиваюсь мимо Тони и веду его к столику, дипломатично издавая умиротворяющие звуки.
– В чем проблема? – низким голосом произносит Тони, уперев руки в бока. На нем китель шеф‑повара, отнюдь не блещущий белизной.
– Вот эта проблема, – отвечает мистер Кит, берясь за вилку и с отвращением роняя ее. – Неужели вы считаете, что это можно есть?
Тони смотрит на него свысока:
– Вы знаете, что входит в карбонару? Это традиционный итальянский рецепт.
– Яйца и пармезан, не так ли? А это по вкусу как плавленый сыр, протертый через пояс рестлера.
– Ах простите, не знал, что вы ресторанный критик.
Наверное, Тони совсем очумел от своей последней сигареты, если так хамит клиенту.
– Не обязательно быть А.А. Джиллом[1], чтобы понять, что это гадость. Однако раз уж вы подняли этот вопрос… Я действительно пишу сегодня статью о вашем ресторане для «Стар».
Тони, и так уже бледный от своего меню, состоящего из сигарет и роллов с беконом, становится белым как мел.
Если бы ситуация не была такой отчаянной, я бы рассмеялась. К тому же это было бы крайне непрофессионально. Я c задумчивым видом тру лицо.
– Тогда, может быть, вы предпочли бы что‑нибудь другое? – спрашивает Тони.
При этом он скрещивает руки на груди и бросает на меня взгляд. Я знаю, что на кухне получу взбучку. РАЗВЕ ТЫ НЕ МОГЛА СПРАВИТЬСЯ С ЭТИМ САМА?
– Вовсе нет. Я попросил вас заменить блюдо, но вы только подогрели его. Неужели я в третий раз увижу эту мерзость?
Я замечаю, что у миссис Кит на удивление спокойный вид. Может быть, она рада, что кто‑то другой получил нагоняй от ее мужа. Если только она действительно жена, а не помощница критика.
– Я думал, вы хотели, чтобы паста была горячей?
– Да, горячей. Но я хотел, чтобы блюдо заменили, а получил ту же самую отраву.
Тони поворачивается ко мне:
– Почему ты не сказала мне, что он хочет другое блюдо?
Я отвечаю, нахмурившись:
– Э‑э, разве я не?..
– Нет. Ты сказала, что нужно подогреть.
Я так потрясена этой наглой ложью, что не в силах возразить.
[1] А. А. Джилл (1954–2016) – британский журналист.
