Последний демон. И даже Тьма не спасет

– Я до последнего надеялся, что ты ничего не увидела. – В глазах Велора не было страха, лишь усталость, смешанная с сожалением. – Видят духи, я едва не лишился дара, чтобы не дать Арию использовать артефакт. Но куда мне, старику, тягаться с молодым нолгурдом в силе.

– Почему ты все скрыл? – Я схватила его за плечи, легонько встряхнув. – Виктор угрожал тебе, твоей семье?

Пусть скажет, что его заставили лгать, пусть скажет, что ему не оставили выбора!

– Никто мне не угрожал. – Чародей убрал мои руки, шаркая, обошел и, раздвинув портьеры, распахнул балконные двери, впуская в комнату прохладный утренний воздух; спальня наполнилась солнечным светом, звуками журчащих водопадов и фонтанов, мелодичными трелями птиц. – Я сам принял решение молчать после того, как узнал правду и поговорил с Виктором и Анной.

Я, замерев, смотрела на напряженную спину Велора, худые, нервно подрагивающие плечи, сжатые в кулаки ладони, разметавшиеся в беспорядке редкие седые волосы. Перед глазами проплывали десятки наших встреч и разговоров: то, как он утешал меня, шепча, что однажды убийца отыщется, как рассказывал о жизни Ария, убеждая, что все к лучшему, ведь мальчик не терзается воспоминаниями.

Столько слов. Пустых. Лживых.

– Рассказывай, – не просьба – приказ.

Я устала ото лжи, ее становилось слишком много в моей жизни. Для разнообразия хотелось услышать правду, какой бы паршивой она ни оказалась.

Велор медлил. Он по‑прежнему стоял ко мне спиной, и я не видела его лица, но слышала трепещущее сердце. А потом старик заговорил, и каждое произнесенное слово будто осколок стекла вонзалось в мое и без того истерзанное сердце, уничтожая то немногое, что не изранил Черный сапфир. Мой безупречный самоконтроль трещал по швам. Хотелось сжаться в крошечный комок и забиться в самый темный угол, хотелось выть раненым зверем. Я не верила своим ушам, не верила тому, сколь далека была от истины все эти годы. Но больше всего поражало то, что Велор, мой Велор, которого я так ценила и уважала, оправдывал Виктора и Анну.

Какая же ты безмозглая дура, Дайна! Решила тогда поиграть в человечность, благородство, поступить по совести, в кои‑то веки отступиться и проглотить обиду, чтобы у мальчишки было будущее. Кретинка! Все, чего я добилась этим для Ария, – помогла Виктору и Анне опутать его паутиной лжи.

Велор замолчал и, наконец, повернулся. Блеклые глаза блестели, а по сухой морщинистой щеке тянулся влажный след от одиноко скатившейся слезы.

– Ты бы убила их, узнай правду. – Чародей порывисто обхватил мое лицо ладонями. – Оставила бы Павла и Ария сиротами, лишила бы Вастангар мудрого правителя, тем самым ввергнув королевство в смуту. Ты от ярости себя не помнила. Никто бы не достучался до тебя тогда.

– Они убили единственного человека, который мог избавить меня от проклятия! – Я схватила Велора за шею, приподняв над полом. – Она одна могла прекратить мои мучения! Даровать свободу и покой! Я могла стать человеком, Велор! Ты знал это! Знал!

– Ты… – хрипел старик, цепляясь тонкими пальцами за мою руку, – ты…

– Я впервые за тысячу лет жила, Велор, потому что Елена подарила мне надежду, потому что она верила, что я заслуживаю спасения.

Чародей задыхался, дергался, болтал ногами, его ногти до крови впивались в мое запястье. Сумрак беспокойно крутился рядом, скулил, подвывал, тянул за край туники. Я не обращала внимания.

– У вас был шанс избавиться от демона раз и навсегда, – зловеще сказала я. – Но вы похоронили его вместе с Еленой. Так пожинайте теперь плоды своих ошибок.

Тело Велора объяло разноцветное сияние, радужка глаз переливалась сотнями ярких оттенков, – дар пытался не дать своему хозяину отойти в Мир духов. Я сильней сжала ладонь, чародей почти потерял сознание, но в последний момент ослабила хватку, и старик мешком повалился на пол, жадно хватая ртом воздух. Жалкий, скорчившийся, он стонал у моих ног, уткнувшись лицом в ковер, а я не могла поверить, что это никчемное создание – могущественный чародей, которому когда‑то удалось заслужить мое восхищение и уважение.

– Так уж и быть. По старой дружбе дам вам трое суток, чтобы вы могли достойно проститься с этим миром и в полной мере насладиться приближением неминуемой кончины. – Я присела рядом с Велором, схватила его за волосы, вынуждая взглянуть мне в глаза. – А после, – выдержала паузу, – произойдет то, чего вы так боялись семьдесят семь лет назад, – я дам волю гневу и заставлю вас с Анной захлебнуться кровью тех, кто вам дорог. Вы будете валяться у меня в ногах, умоляя даровать вам смерть.

 

Арий

 

Прошли почти сутки после того, как демон очнулась. И если до ее пробуждения обитатели особняка пребывали в состоянии нервного ожидания и изматывающей неопределенности, то теперь в доме воцарилась удушливая атмосфера мрачного уныния, пропитанная смятением и горечью потери. Голоса звучали тише, шаги в коридорах стали почти беззвучными, даже огненные кристаллы на стенах светили тускло. Не только Тени, но и слуги чувствовали перемены в настроении хозяйки. Туман давил на всех: незримый, но ощутимый. Он вихрился в коридорах, стекал по лестницам, просачивался сквозь закрытые двери.

Как бы мне ни хотелось поговорить с ней, я заставил себя ждать. Только умалишенный сейчас решился бы приблизиться к демону. После смерти Селены поступать импульсивно и необдуманно было бы верхом идиотизма.

Ждать всегда тягостно, а тут еще Гедеон неожиданно приперся с утра пораньше. Его появление удивило, а если точнее, то поразило меня. Возник порыв захлопнуть дверь, даже не спросив Тень о цели визита, но стоило наткнуться на непривычно растерянный взгляд колдуна, и желание затевать склоку сразу же испарилось. Он хоть и привел себя в порядок, выглядел все равно помятым и ослабшим.

– Чего тебе? – Я не скрывал, что его появление меня не обрадовало, не думаю, что вообще открыл бы дверь, зная, кто за ней, но Гедеон предусмотрительно скрыл свой дар.

– Хотел поболтать.

Спрашивать, можно ли войти, он не стал, просто шагнул в комнату.

– Ничего не попутал? – я уперся ладонью ему в грудь. – Не помню, чтобы приглашал тебя войти.

– Мне не нужно приглашение, – колдун схватил меня за запястье и рывком отвел руку в сторону.

– Гедеон, нет абсолютно никакого желания начинать день с очередной драки. – Я устало потер переносицу. – Уходи.

– Я и не собирался драться, – он отпустил запястье и примирительно поднял вверх ладони.

– Тогда что тебе нужно? – мой тон немного смягчился.

Задавая этот вопрос, понимал, что, скорее всего, Гедеон и сам не знает на него ответа. Он казался сбитым с толку, и я осмелился предположить, что колдуна в кои‑то веки посетило такое знакомое всем нормальным людям чувство вины.

Я театрально закатил глаза и, не дожидаясь ответа, все же отошел в сторону, освобождая проход и проклиная себя за неумение наплевать на окружающих.

– Вздумаешь меня взбесить – вышвырну с балкона.