LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Повелитель песков

Каждый день мы вставали на рассвете до восхода солнца. У нас был даже завтрак: зелёная субстанция и кувшин воды, после чего шли в карьер, который местные называли «каму». Работали без обеда и выходных. Где профсоюзы и трудовые инспекции, когда они так нужны? Работали до заката, одно радовало: в пустыне темнеет рано и быстро. Потом ужин с любимой субстанцией, и все шли в пещеру. Пещера не закрывалась и даже не охранялась, на всех были обручи, но не у всех на шеях – у кого‑то на лапах, хвостах, и всё равно многие были смирными: никаких драк из‑за еды, всё тихо и спокойно, никто не смотрел на меня как на бифштекс, ни у кого не текла слюна из пасти.

 

Вечером все собирались в пещере у горячих камней красного цвета, как у костров, жарили мясо или личинки (откуда они брали мясо, я так и не понял), а личинки собирали с кустов, и они были не маленькие, а такие большие, жирные. Народ сидел, общался, и потом все расходились спать.

 

Народ тут был необычный, людей немного, в основном человекоподобные. Ящерицы, ходящие на двух лапах, с хвостом, с жёлтыми глазами и вечно выскакиваемым из пасти языком, они легче всего переносили жару. Орки не такие, как в наших книгах, да, были зеленоватого оттенка, с бритыми головами, но клыки изо рта не торчали. Они вечно играли в кости. Свиньи‑переростки, ходившие на задних ногах. Два больших быка с поломанными рогами и с мощными руками. Из кошачьего семейства были львы и пантеры, их вид был самым многочисленным, и, когда они собирались своей компанией, к ним никто не подходил, одним словом, ещё тот зоопарк. Встречались и такие, которых я не мог опознать или сравнить с нашими животными. Змееподобные, умеющие раздувать шеи, как кобры, но они держались отдельно. О, был один крокодил, сам по себе, он всегда спал, когда выдавалась свободная минутка. Пара медведе‑подобных, огромных, покрытых шерстью, обладала силой невероятной и была в уважении у всех, даже у надсмотрщиков. Все существа были мужского пола.

 

Всего нас было шестьдесят, может, чуть больше. Но я ни с кем не общался, сидел отдельно, и никто не обращал на меня внимания. Все звали меня дум‑думом, я был местным дурачком, но пока меня такое положение устраивало. Я сидел и слушал, запоминал, что они говорят, учился, повторял каждое слово и понимал, что, если выучу их язык, это будет первым шагом к выживанию, а может, и к спасению.

 

Я был не просто носильщиком камня, а незаменимой затычкой, потому что не только таскал камни, но и помогал надсмотрщикам убираться в пещере, копал выгребные ямы, что‑то переносил с места на место, и это было любимым развлечением охранников. Звероподобная банда состояла из тех ещё грязнуль: недоеденная пища, шкуры и шерсть после линьки – одним словом, беспорядок, и я сперва делал всё «на отвали», но потом понял, что лучше не спеша и качественно убираться в пещере, в которой прохладно, как будто тут работает кондиционер, чем впахивать на жаре.

 

Иногда меня отправляли работать на кухню к местному повару – сухому старику, больше похожему на ходячий скелет. Поначалу он пытался со мной общаться, но, поняв, что я не знаю языка, начал меня учить: брал миску или кувшин и проговаривал название, а я за ним повторял. Я узнал, чем нас кормили, это типа варёного зелёного гороха.

 

Мне приходилось носить воду в котёл из пещеры неподалёку и мыть его, начищая песком. Иногда мне доставалась лишняя миска этой каши. С водой тут не было проблем, воду разрешали пить без ограничения, всё‑таки пустыня и жара, но вот что я узнал: вода из этой пещеры была холодная и не горькая, не как та, которая стояла в большом кувшине у нас.

 

А ещё старик научил меня собирать личинки с кустов и жарить их на камне или на веточке, и они были такие вкусные, хрустящие, как чипсы. От лагеря можно было отходить не больше, чем на километр, иначе боль, потеря сознания и подзатыльники от охранника. Но мне хватало и этого, я набирал много личинок – откуда они появлялись каждое утро на сухих ветках с маленькими листиками, не знаю.

 

Один раз, когда мы сидели после ужина со стариком и жарили личинки, к нам подошёл старший надзиратель. Они начали что‑то обсуждать, как я понял, касающееся меня. Потому что старший неоднократно показывал на меня дубинкой и называл моё новое имя Дум‑дум. Я заметил, что старик общается с охранником, не боясь его, а тот со стариком – с уважением. Так они говорили минут двадцать, и старший, посмотрев на меня и на старика, с чем‑то согласился и пошёл в лагерь, а старик с улыбкой, трогая свою длинную белую бороду, довольно улыбался. И потом он сказал: «Всё будет хорошо, Дум‑дум», а меня удивило, что я его понял.

 

Шло время, большую часть я проводил на кухне или убирался в пещерах, в каменоломню меня посылали редко. Я изменился: волосы отросли, я стал собирать их в хвост, одежда износилась, её пришлось выкинуть, так что я ходил в набедренной повязке, хитро завязанной, чтобы не задувало и ничего не болталось, этому меня научил старик. Мое тело высохло, я вытянулся, от физического труда появились мышцы.

 

Я понемногу освоил язык и кое‑как мог общаться. Зверолюди ко мне относились лояльно, не обижали, но и не сказать, что за своего приняли, а с людьми я ладил, иногда приносил личинки, нашёл общий язык с охранниками и был у них на побегушках. Одним словом, жить можно, но я перестал пить горькую воду, как мне посоветовал старик. Он много чего знал, часто ходил в пустыню, у него не было кольца на шее, и он всегда возвращался, приносил растения и корешки, сушил их и хранил в мешочках. Вечерами мы сидели у камня и разговаривали, а в один вечер на закате, хотя тут это называли «когда пустыня горит», я спросил старика:

 

– А как твоё имя? А то столько времени общаемся и дружим, а я всё «старик»!

 

Он улыбнулся и ответил:

 

– Моё настоящее имя нельзя называть, мне когда‑то это запретили, очень давно, так что зови меня Лоо.

 

– Хорошо, Лоо.

 

Мы сидели и молчали, я ушёл в свои мысли, но тут он спросил:

 

– Дум‑дум, а как твоё имя? А то всё‑таки Дум‑дум – это не имя, это кличка, у тебя же есть имя, которое дали тебе родители.

– Конечно, есть, меня звать Матвей.

TOC