Притяжение

Уже много лет они счастливы в браке, у них пятеро детей. Маша оказалась той единственной женщиной, которая смогла сделать его счастливым. И, как выяснилось, она полюбила его ещё в школе. А он не за‑ме‑чал!..

Славика сначала чуть не посадили за попытку убийства. Но теперь уже Витька его спас. В прямом, да и во всех остальных смыслах. Помог ему восстановить документы, посодействовал в устройстве на работу. Потом, когда открыл своё дело, забрал его к себе, в косметологическую клинику, водителем.

«И всего этого могло не быть!» – сказал Виктор Петрович сам себе уже в который раз за день.

Накатившая волна воспоминаний немножко растревожила душу.

Он посмотрел вниз. И увидел её, уходящую.

Развернулась, подняла голову вверх, придерживая шляпу рукой. Увидела его, улыбнулась, махнула перчаткой и продолжила свой путь.

Он задумчиво смотрел ей вслед.

Она была всё также прекрасна, Елена Прекрасная. И годы ничуть не изменили и не испортили эту красоту. Они даже придали ей больше пикантности.

Он смотрел ей вслед спокойно и равнодушно. Её красота не волновала его больше, а была, словно картина в музее: полюбовался, да и только.

Душа его до краёв была наполнена другой женщиной – его Машей, Машенькой, Машуней. От её полноты на него веяло добротой и лаской, а от веснушек пахло солнышком. Она вся – от макушки до ноготков на пальчиках была родная. Плоть от плоти.

Виктор встрепенулся, быстренько набросил на себя плащ и шляпу, и поспешил домой, где его ждали дети, жена и пирожки с капустой.

 

Бабочка на окне

 

Ссора возникла на пустом месте. Из ничего. Из одной фразы, брошенной в досаде мужем.

– Тебе, что, трудно приготовить ужин?..

– Трудно, – призналась Юлия. – Я плохо себя чувствовала. И день провела в обнимку с унитазом.

Юлия находилась на пятом месяце беременности. И до сей поры её мучил токсикоз. Она не выносила резких запахов, ела мало, да и то, что съедала, выходило наружу незамедлительно. Такова была биологическая особенность её организма.

На учёт по беременности она ещё не успела встать, так как приехала вместе с мужем из деревни от мамы недели две назад, а до этого сдавала госы в другом городе, где она с мужем жила до переезда на север. Она доучивалась на очном отделении педагогического института, и прописка у неё была ещё тамошняя. Оттуда выписалась, а здесь ещё не прописалась, вот и затянула с посещением гинекологии.

Она много потеряла в весе, сказалось, видимо, и сессионное напряжение, была бледной и худющей, от былой пышности остался не по сроку огромный живот, да на опавшем лице горели глазищи редкого тёмно‑синего цвета.

– Ты всегда плохо себя чувствуешь! – в сердцах воскликнул Олег.

Он, начиная с того момента, как узнал о беременности, выполнял все капризы жены, старался, как мог, не обижать, понимать, помогать. А его‑то кто‑нибудь когда‑нибудь поймёт?! У него сегодня был очень тяжёлый день. Они чинили высоковольтную линию электропередач, да ещё главный энергетик, который ничего не понимает в этом деле, наорал. С работы Олег пришёл на взводе – уставший, голодный. А тут, как всегда… Не прибрано (да это уж бог бы с ним) и – ничегошеньки пожрать! А жёнушка лежит на диване с книгой в руках. И даже не поднялась навстречу.

Ещё недавно, во время её преддипломной практики они жили вместе с её родителями, она тогда была намного ласковее и внимательнее. Теперь же, когда переселились в отдельный вагончик, куда что делось?

Недовольство женой по капле копилось в его подсознании, но он старался подавить раздражение. И вот сегодня не сдержался… Он тоже не железный!

Таким Юлька мужа ещё не видела. Он никогда не повышал на неё голоса.

– Не ори на меня! – в тон мужу сказала она.

Но он уже не мог остановиться. Его занесло, как на повороте.

– Могла бы э‑ле‑мен‑тар‑но макароны отварить?! – навис над Юлией накаченный высокий муженёк, буравя её карими глазами.

Юлия отпрянула, испугавшись злой гримасы, исказившей до неузнаваемости, прямо обезобразившей, красивое лицо мужа. Её опять начало тошнить.

– Нельзя было, – ответила Юлия, обиженно поджав по‑детски припухлые губки.

– Да, что ты, как попка, повторяешь за мной… – зарычал вконец взбесившийся муж. – Разговаривай нормально, по‑человечески, – посоветовал он жене.

– Я пытаюсь. Ты не слышишь меня, – парировала Юлия.

– Ты вообще перестала готовить, стирать, убирать… в доме полный бардак, – сыпал обвинения Олег.

– Ты же знаешь, как мне плохо! Меня замучили тошнотики, постоянно рвёт, я не могу ничего есть… У меня всё время кружится голова… я только встану с кровати, как тут же опять падаю без сил…

Жена говорила спокойным менторским тоном, словно училка заученный текст… И это взбесило его ещё больше. Уж лучше бы она на него наорала, что ли!..

– Я уже это слышал! Одни и те же отговорки, – зло сказал он, скидывая рабочую одежду и надевая домашнюю футболку и трико.

– Ты не понимаешь, что ли, плохо мне было сегодня, – опять попыталась пробиться к сознанию мужа Юлия, – я вообще не могу в таком состоянии ничего делать.

– Я пришёл с работы! Голодный! А у тебя тут конь не валялся! ты целый день на кровати… и палец о палец не стучишь… Зачем, ну, скажи, зачем мне такая жена?! Которая ничего не делает! – заорал Олег, не выбирая выражений.

– А ты сам‑то?.. Зачем ты! мне нужен?! – обиделась Юлия. – Ты совершенно не помогаешь мне! Всё готов свалить на меня!.. Даже мусор не можешь самостоятельно вынести!.. Ну, не смогла я приготовить ужин!.. И что теперь?! – сорвалась на крик и Юлия, потому что муж, игнорируя её слова, ушёл на кухню.

Взаимные упрёки и оскорбления, обрастающие новыми обидными подробностями, становились всё тяжелее, снежным комом надвигаясь на супружескую пару, они грозились разрушить их союз, скреплённый цепями Гименея всего лишь год назад. Кризисная, говорят психологи, дата, между прочим. Период узнавания друг друга и привыкания. К новому образу жизни, к тому, что надо считаться с мнением другого человека. «Притирка» друг к дружке. В этот период супруги ещё готовы раздуть из мухи слона.

– Да у тебя всегда было так!!! Ты просто никчёмная баба. Неумёха и лентяйка! – вопил из кухни совсем потерявший над собой контроль Олег.

Через минуту он уже стоял на пороге, глотая, не прожёвывая, бутерброд с колбасой.