Притяжение
– А ты… ты… ты… – задыхалась Юлия от обиды и возмущения и подыскивала слово пообиднее. – Ты просто не мужик!..
– Что‑о‑о‑о?!! – взревел Олег, надвигаясь на Юлию…
И тут у Юлии случился страшный позыв на рвоту. Она быстро, насколько позволяло её положение, соскочила с дивана и, зажав рот рукой, побежала вперевалочку к унитазу, опершись по дороге о живот посторонившегося мужа. Успела. И там шумно изрыгнула остатки немногочисленной пищи. В желудке ничего уже не было, кроме горькой слюны, а она всё ещё корчилась и рычала над унитазом.
Потом открыла кран, набрала в рот холодной воды, подержала, согревая, и, побулькав немного, выплюнула.
Олег молча наблюдал за женой.
Юлия вышла из вагончика, в котором они жили на улицу, опустилась на большое круглое ошкуренное бревно, служившее им вместо лавочки.
Олег, следовавший за ней, присел рядышком.
– Это неправда, – тихо возразила Юлия.
Сердце её будто окаменело от обиды и жалости к себе.
– Что не правда? – не понял муж.
– То, что ты говорил про меня…
– Правда, чистая правда, – сказал он нормальным голосом, в котором пробивались тёплые нотки.
– Обвинения напрасные, совершенно необоснованные, – чуть не плача пробормотала Юлия. – Просто ты меня не любишь, – добавила она полувопросительно.
Муж молчал.
– Тогда нам незачем быть вместе, – обронила фразу, и сама испугалась.
Муж молчал.
– Рубикон перейдён, мосты сожжены. Я ухожу от тебя, – произнесла она мёртвыми губами почти шёпотом.
Он с любопытством посмотрел на неё. И с деланным равнодушием насмешливо сказал:
– Иди.
И она пошла. А он продолжал сидеть на брёвнышке, склонив голову. И смотрел ей вслед. Она чувствовала этот взгляд. Он прожигал её насквозь.
Она шла медленно. Всё ждала: вот сейчас окликнет, позовёт. Она мучительно вслушивалась в шумное биение сердца, которое стучало, почему‑то в голове. И из‑за этого не было слышно никаких других звуков.
Юлия дошла до дороги. Ей казалось, что Олег идёт следом за ней. И сейчас, вот сейчас окликнет её. Догонит, обнимет за плечи и скажет: «Любимая, ну хватит дурить. Я погорячился. Прости меня!»
Не оглядываясь, она медленно шла вперёд: мимо дома свекрови, через дорогу. И скоро двигалась уже вдоль балков – временного жилья строителей – в сторону железнодорожного вокзала.
Олег всё не проявлял себя никак.
И тогда она развернулась всем корпусом.
Ни‑ко‑го!!!
Юлия испытала настоящий шок. Она была уверена, что он идёт позади неё. Как он мог!!! Отпустить её в такое время. Одну. Беременную. С огромным животом, в котором живёт их ребёнок, которого они успели полюбить!
Юлия вспомнила, как муж нежно прикладывал голову к животу и слушал, как малыш пинается… Они всё гадали: кто же там: мальчик или девочка. Конечно, Олег мечтал о сыне.
Надвигались сумерки. Юлия зябко поёживалась. Лёгкое шёлковое платьице не спасало от вечерней прохлады. Юля обнимала живот и ласково шептала разбуянившемуся в животе человеку:
– Потерпи, малыш, всё будет хорошо. Всё у нас с тобой будет ха‑ра‑шо.
Что теперь делать?.. Куда идти?! Возвратиться она не могла. Раз он вот так отпустил её, значит, действительно, не любит. Всё кончено.
Мимо балков, мимо рощицы она брела, как в тумане. Когда пришла на вокзал, было уже темно. В плохоньком старом здании с трудом нашлось для неё место на лавочке. Было много народу. Духота давила.
Где‑то на самом донышке души ещё теплилась надежда: а вдруг Олег ищет её?! И вот сейчас в проёме обшарпанной вокзальной двери появится он: высокий, стройный, красивый, растерянный. Придёт и заберёт её с малышом отсюда, из этого кошмара…
Но скоро все надежды растаяли, как утренний туман. Никто их не искал. Никому они были не нужны.
Туалета в здании вокзала не оказалось. И она, ёжась от холода, сходила по нужде с какой‑то сердобольной женщиной, согласившейся проводить её.
Юлия просидела всю ночь на вокзале, не сомкнув глаз и дрожа от холода в летнем шёлковом платьице. С ней не было ни документов, ни сумочки – ничего.
И тут она поняла, что никогда не простит мужа. Не простит ему этого чудовищного предательства. Того, что он сделал с ней. Она твёрдо решила: жить с ним больше не будет! Заберёт необходимые вещи и уйдёт. Куда глаза глядят.
Едва забрезжил рассвет, Юлия побрела к вагончику – к их дому.
Нет, не было теперь их дома, был его дом, совершенно чужой. И Олег был теперь такой чужой и далёкий.
Юлия вошла тихо. И начала собирать сумку. Настроенная решительно, она была готова ответить на нападки мужа, который наверняка будет обвинять её и орать: где была?.. Почему ушла… шалава… и так далее. А она ему скажет, что отныне он не имеет на неё никаких прав.
Тарабанил во всю включённый телевизор. Олег мирно храпел на кровати. Она собирала вещи.
Вдруг он открыл глаза и увидел её.
«Сейчас я ему всё скажу!» – холодно подумала Юлия.
Он молча встал, подошёл, и… заключил её в тёплые объятия.
Стоял так и молчал.
– Отпусти, – сказала она ледяным голосом.
– Ук‑ку, – промычал он, не расцепляя рук. – Я соскучился!
И стал целовать её горячо и нежно. Юлия отталкивала его, говорила, что всё кончено, что она уходит от него. Он не слушал, а вырваться из его огромных сильных, как у медведя, лап, она не могла.
– Никуда никогда я тебя не отпущу, слышишь, – сказал он, целуя всё горячей и нежнее.
Она равнодушно поддалась его ласкам, а сердце оставалось каменным.
– Не могу я без вас, – шептал Олег.
– Тогда почему же ты не искал меня… нас? – спросила она страдальческим голосом.
– В смысле?! – не понял он.
Отстранившись, он посмотрел ей прямо в лицо, словно впервые увидел.
– В прямом! Почему ты нас не догнал, не искал?.. Мы с малышом целую ночь провели на вокзале…
– Как на вокзале?! Не может этого быть!!! Я думал, ты пошла к моим родителям. Ты же туда направлялась?..
– Нет, мы были на вокзале… всю ночь…
