Прощённая

– Я думала, что заберу украшение, и мы замнём это дело, – девушка рассматривает свои идеальные красные ногти. – Но раз ты хочешь официально…

– Здесь ничего нет, – мужчина показывает зияющую пустым белым шёлком раскрытую коробочку.

– Где колье? – серые глаза девушки уставились на меня, и смотрят с такой жёсткостью, что становится совсем не по себе.

– Я не брала никакого колье. Пожалуйста, хватит.

– Мы отправили на экспертизу пакет, в котором находилось украшение, – девушка переводит взгляд на мою маму. – Я уверена, что там есть её отпечатки пальцев. Собственными глазами видела, как она держала его в руках, когда я неожиданно вернулась с успокоительным для неё. Как же нехорошо, – кривит губы в презрении, вернувшись взглядом ко мне. – Где колье? Отдай по‑хорошему, и у тебя есть шанс, что я не стану возбуждать дело.

– Но у меня его нет.

– Продолжайте обыск, – отрезает, и идёт в мою комнату.

Мужчины за ней. Только полицейский в форме продолжает стоять у двери как молчаливый и злой стражник, который не выпустит и не впустит никого, пока эта девушка не разрешит.

В руках одного из мужчин появляется нож. Он вспарывает подушки кресла, выворачивает их наизнанку, и куски лимонной ваты сыплются повсюду. Другой принимается за книги из моего шкафа, надавливает на них толстыми пальцами. Томы в твёрдом переплёте и новенькие книжки в мягких обложках с грохотом падают на пол.

– Тише, разбудите соседей, – бормочет блондинка.

Выламывают крышку стола. Выталкивают ящики, опрокидывают навзничь.

А потом они пойдут в комнату матери. А там её библиотека. В том числе старинные издания, которые достались нам ещё от моего прадедушки. Она этого не вынесет.

– Мам, ты не должна это видеть. Давай я отведу тебя к тёте Вале.

– Никто отсюда не выйдет, пока мы не найдём колье, – отсекает блондинка.

– Пойдём на кухню, – замечаю слёзы на щеках мамы, и внутри всё скручивает от ненависти.

Чего добивается эта девушка? С меня нечего взять! Зачем она так? Зачем они хотят меня подставить?

Мама положила локти на стол. Уткнулась лицом в ладони. Она дышит тяжело.

– Нужно вызвать врача, – я иду за телефоном.

– Я справлюсь. Давай просто дождёмся, когда они уйдут.

Её сбивчивый голос, изнеможенный после болезни, будто надрывающаяся нить. Если с ней что‑то случится…

Я чувствую, как к щекам приливает кровь. Решительно иду в комнату. Встаю напротив блондинки. Она выше меня на голову. Смотрит с умилением и презрением одновременно.

– Просто скажите, что Вам нужно.

– Справедливости, – пожимает плечами. – Я всё понимаю, живёте вы очень бедно, – она бросает брезгливый взгляд за моё плечо. Уверена, что разглядывает мою одежду, которую выпотрошили из старенького платяного шкафа. – Но нельзя же так дерзко. Где колье, Алиса?

– Вы же знаете. Я его не брала.

– Упаковка от него у тебя.

– Перестаньте. Вы сами мне её подбросили.

Щурит глаза.

– Господа полицейские! – зовёт, не отрывая от меня взгляда. – Думаю, колье при ней. Тебя когда‑нибудь обыскивали? – она кончиками пальцев подцепляет бретельку моего сарафана, оттягивает, и отпускает. Та соскальзывает, немного приспуская ткань на груди. – Будет очень неприятно. Снимай с себя всё.

– Что?!

– Или ты хочешь, чтобы они тебе помогли, – кивает за мою спину.

Я оборачиваюсь. Ловлю хищные взгляды на сытых лицах. Один из мужчин делает шаг ко мне, и я рефлекторно отступаю к стенке.

– У меня его нет, – шепчу я. – У меня его правда нет.

– Ого, как испугалась. Точно‑точно, у неё, – мужчина хмыкает. – Я даже знаю, в какую дырочку она его спрятала.

Блондинка дёргает меня за юбку сарафана:

– Снимай.

– Я бы не стала ничего никуда засовывать! – господи, только бы мама не слышала. Прошу тихо, проглатывая слёзы: – Не трогайте меня, – упираюсь ладонями в тело мужчины. Он так близко, что его дыхание щекочет мой висок. С довольной ухмылкой стягивает с руки перчатку. Шевелит толстыми пальцами.– Пожалуйста. Я девственница.

– Что‑что? – блондинка делает шаг в мою сторону, наклоняет голову. – Что ты сказала?

– Я – девственница.

– Ох, даже так. Ну тогда вопрос окончательно решён. Ребят, выйдите на пару минут. Попейте с хозяйкой чай.

Она закрывает за ними дверь. Я вжимаюсь в стенку, обхватываю плечи похолодевшими пальцами. Меня трясёт. И так стыдно. Будто я уже перед ней раздетая стою.

– У меня есть к тебе предложение, – блондинка упирает руку в стену рядом с моей головой. Она как настырный мужик. Нависает надо мной, заставляя сжиматься только от одного её взгляда. – Раз ты не хочешь возвращать колье, тебе придётся его отработать.

– У меня его нет. Что я плохого Вам сделала?

– Ты – ничего. Но можешь сделать много хорошего. А точнее так: ты можешь сделать очень хорошо кое‑кому.

Я поднимаю на неё глаза. Ищу в них ответ. Но вижу только непроницаемую алчность. Она криво улыбается:

– На что ты согласна? Я хочу услышать, что ты согласна на всё.

– Я действительно не понимаю… что должна делать.

– Если ты не согласишься, твоей девственности тебя лишит кто‑нибудь из тех двоих.

– Это насилие. Так нельзя. За что?

– А ещё они могут обыскать твою мать. У неё ведь тоже есть дырочки.

– Пожалуйста, – я падаю на колени. – Не делайте этого. Моя мать только пережила инфаркт. Мой молодой человек погиб. Пожалуйста.

– Ты очень хороша, когда стоишь вот так, на коленях, – гладит меня по голове. – Всего месяц. И ты будешь свободна. Я хочу, чтобы ты в течение месяца оказывала моей семье определённые услуги. И выполняла все требования беспрекословно. Ну? – нетерпеливо. – Или я зову ребят?

– Я согласна, – говорю тихо.

– Ещё раз, я не слышу.

– Я согласна! – вскидываю голову. – Я. Согласна. На. Всё.

– Отлично, – отступает. Набирает кому‑то. – Алло, котик. Не разбудила? У тебя ведь ещё не поздно? Слууушай… Я нашла для Илюшки подарок ко дню рождения.