Прощённая

– Виноград. За твоей спиной. – И прошу ласково: – Я хочу одну ягодку. Дай её мне.

Сомкнула губы. Сглотнула. Её плечи дрогнули. Будто от моей просьбы по её телу пошла волна.

Алиса снова начинает перебирать коленками.

– Быстрее.

Разводит бёдра шире. Нет. Это невыносимо. Я прямо сейчас завалю её на пол, задеру юбку до самого живота. Сдёрну эти белые трусики, которые теперь мелькают под собравшимся в складку подолом. Я разорву их в клочья одним рывком, и вытрахаю эту маленькую детку быстро и только в своё удовольствие.

Ей будет больно. Только эту боль она наверняка переживала уже не раз. Привыкла к ней. Или Влада всё‑таки ошиблась? Иначе откуда в ней столько… страха передо мной? И едва похожей на иллюзию невинности.

Девушка смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Её губы плотно обхватили крупную ягоду. Я подношу к её лицу ладонь. Перед глазами возникает картинка. Как она пьёт из моих рук. И эта фантазия грозит стать навязчивой.

Алиса осторожно наклоняется. Её мягкие волосы спадают с плеча, гладят ребро моей ладони как шёрстка проголодавшейся породистой кошечки. Пусть поластится ещё.

– Нет. Положи её мне в рот.

Она замирает.

– Быстре‑е.

Что? Она мотает головой? Будто необходимость сымитировать поцелуй для неё унизительнее, чем ползать на коленях.

– Сделай сама. Или мне придётся тебя заставить. А тебе это точно не понравится. У меня слишком сильные руки для такой хрупкой девочки как ты.

Она выпрямляется на коленях. Приближается ко мне.

Берёт ягоду опасливо и неглубоко. Лишая меня удовольствия ощутить эти розовенькие губки на моей коже.

– Смотри в глаза.

Распахнула. Как испуганная бабочка крылья. Её дыхание сбивается. Я вижу, как её пальцы за спиной впились в ладони, и она сама себе причиняет боль, оставляя там тёмные полумесяцы.

Я трогаю губами ягоду. Втягиваю нежно. Так, как хотел бы вобрать в рот её сосок. И когда глянцевая оболочка надорвалась от нажима зубов, и мякоть пустила сок, я двинулся чуть вперёд. Мысль, что только миллиметр отделяет меня от её осторожного ротика, создаёт отчётливый импульс, толкающий исключительно вперёд, несмотря ни на что. Изо всех, видит дьявол, сил, сдерживаюсь, чтобы не накрыть эти губы плотно и жадно, на грани плотоядности.

Девушка зажмурилась. Даже перестала дрожать, будто боялась случайно коснуться меня.

– Ещё, – отстраняюсь.

Что она там выдумывает в своей голове, одному богу известно. Но ясно, что накручивает себя. Рисует картинки одну страшнее другой. Я отчётливо вижу, с каким трудом она заставляет себя открыть глаза, и снова начать разворот.

Встаю. Сам тянусь за ягодой. Алиса вжимает плечи. Её маленькая головка оказывается прижата к моему животу.

Понадобится всего пара секунд, чтобы сделать это. Приспустить штаны, и позволить члену выпрыгнуть к этому крохотному личику. Она же всё сделает, если я захочу.

Но меня совершенно не радует перспектива её заставить. Она так умело изображает страх, что насильником я себя чувствую настоящим. Неудивительно, что другие покупались на это.

Желание подвести её к тому, чтобы она сама захотела ласкать меня, кажется абсолютно естественным. Представляется, что раскрывать эту маленькую напуганную девочку, двигать её шаг за шагом от невинности к похоти, окажется довольно увлекательно. И даёт гарантию, что будет так приятно, как не было никогда.

Что за бредовые мысли? Мне прекрасно известно, что из себя представляет Алиса Мельникова. Но эти мысли всё равно сдерживают меня. Иначе бы я давно бросил её на этот самый диван. И её голова так же прижималась к моему животу, как сейчас. Только ещё в её рту был бы мой член. Я загнал бы его ей в самое горло.

Сажусь напротив Алисы на корточки. Надкусываю ягоду, и капля стекает по моему подбородку.

– Слижи её нежно.

Она водит взглядом по моим губам. Несмело потянулась ко мне. Её серёжки качнулись. Зазвенел браслет.

Язычок показался над припухлой нижней губой. Начинает от кончика подбородка. Проводит осторожно, будто прощупывает. На полсекунды останавливается у края губ.

И всё же лизнула. Быстро. Недоверчиво. Как дикий котёнок, которому человек дал миску молока. Лакнула. Отстранилась. И будто хочет ещё. Но боится.

Нет. Её язычок просто создан для того, чтобы лизать и сосать меня. И месяца теперь кажется мало. Я хочу, чтобы она делала это для меня каждый день. А потом отпущу. Даже отплачу. Щедро. Но больше я не собираюсь терять ни секунды.

Разворачиваю её за плечи к дивану. Приподнимаю. Она вся напряглась в моих руках. Кладу её на подушки. Шевельнулась. Постаралась отползти.

Я над ней. Перекидываю ногу через её маленькую талию. Оттягиваю край штанов.

– Нет. Пожалуйста, – взмолилась. Слёзы потекли из её глаз. Губы искривились, становясь тонкими и жёсткими. Маленький подбородок задрожал.

Плачет от того, что я хочу её обидеть. Желание спускается как проколотый воздушный шар.

Какого хрена она так на меня действует?

– Не прикидывайся. Ты ведь уже это делала.

Быстро мотает головой, зажмурившись.

– Не ври.

– Не делала, клянусь. У нас с Антоном совсем ничего не было.

– До операции? – я просовываю руку между её бёдрами. Так крепко сжала, что приходится буквально протискиваться. Её глаза сузились от боли. Но я упорно двигаюсь вверх, к её промежности. – Или после?

– Пожалуйста, – только всхлипывает, когда мои пальцы добираются до её трусиков.

– Молчи. Я запрещаю тебе говорить.

Она закусывает губу. И сдавленно стонет. Когда я подушечками трогаю её складки.

Её тело ходит ходуном подо мной. Даже через платье видно, как бьётся пульсом её живот. Нет. Она совсем не хочет.

Но я не могу остановиться. Будто отключается рассудок. И теперь мной управляют только инстинкты. Они требуют, чтобы я проникнул.

Ввожу в неё только кончик одного пальца. Скольких сил мне требуется, чтобы не ворваться. От напряжения уже подрагивает плечо. Мышцы будто заковало в сталь.

Алиса запрокинула голову назад, подставляя свою длинную шею и тонкие ключицы с глубокой впадиной между ними. Я склоняюсь к ней, касаюсь губами этой впадины. И ещё чуть дальше продвигаю палец.

– Не на..не на… не надо, – она будто задыхается. По‑прежнему в агонии страха. Такая узкая и тесная, что я с трудом проталкиваюсь, погружая палец лишь до костяшки. Что уж говорить о моём члене. Он в неё просто не поместится. Раздрочит всё внутри неё.