Пятна

– Ну ладно, дело твоё, паспорт требовать я не собираюсь, – Костя хрипло заржал, – хирург так хирург, по мне хоть гастроэндыр… гастрондур… сука, как там правильно?!

– Гастроэнтеролог, – подсказал доктор мудреное название.

– Или патологоанатом, – хихикнула девица, неожиданно продемонстрировав чудеса пьяной артикуляции.

– Да хоть дерматовенеролог! – Кочерга задрал футболку, обнажив покрытый пятнами живот, – один хер не вылечишь от этой заразы!

Узкие плечи Хирурга уныло поникли. Чтобы его взбодрить, Костя протянул бутылку пива, но доктор отказался. Вместо этого он достал из рюкзака банку тунца и вяленое мясо.

– О, добрые харчи! – похвалил Кочерга. Его подруга тоже заметно оживилась при виде аппетитной закуски. Любаша даже принялась стоить глазки новому знакомому, но так чтобы ухажер ничего не заметил.

Бродяги пили до глубокой ночи. Хирург уже клевал носом и с трудом поддерживал разговор, он порядком устал после тяжелого дня. Костя допил очередную бутылку, швырнул её в заросли бурьяна и недобро покосился на собеседника.

– Слышь, ты как хочешь, а к нам ночевать не пущу! Ты меня ночью зарежешь! – приступ подозрительности, граничащий с паранойей, внезапно накатил на Кочергу.

– Ради чего?

– Да вот ради него! – мужик полез за стволом, неловко перехватил его и уронил себе под ноги. Люба взвизгнула и подскочила. Её паника передалась доктору, он тоже вздрогнул от неожиданности.

– Да не боись, не граната же. Он на пре‑до‑хра‑ни‑те‑ле, – Костя с кряхтением поднял пистолет – о чем я говорил? А! Вот ты же себе такой хочешь? Да хооооочешь. По глазам вижу хочешь! А что в наше время стоит убить человека? Ни‑че‑го. Жизнь людская теперь измеряется в банках тушенки, в патронах, даже в рыболовных крючках. Сам видел, как одному мужику разбили башку из‑за пары поплавков и катушки лески. А ради такой игрушки многие родного брата придушат.

Кочерга с любовью поцеловал затвор Макарова и снисходительно покосился на доктора. Тот потянулся к рюкзаку и отцепил от него маленькую палатку:

– На ваш дворец я не претендую. Зачем мешать новобрачным? Я как улитка, omnia mea mecum porto – всё своё ношу с собой. Ночь сегодня теплая. Пойду, разложу на той полянке, если не возражаете.

– Нет проблем, – прогудел Костя, – будем соседями.

Хирург быстро поставил легкую одноместную палатку, постелил туристический коврик и развернул спальник. Отключился он почти мгновенно. Ночью ветер усилился, и стало прохладнее. Но проснулся доктор не от холода, а из‑за жужжащей под куполом жирной зеленой мухи. Только‑только рассвело. Живой надоедливый будильник монотонно гудел, пытаясь вылететь на улицу.

– Вот бестия! Как ты сюда пробралась? А…, – взгляд Хирурга упал на чуть расстегнутую молнию у входа. Он попытался опять уснуть, но через десять минут понял, что бесполезно.

Доктор выбрался из палатки, муха радостно прошмыгнула следом. Костер давно потух, Костя с Любой еще крепко спали в своём вагончике. Учитывая, во сколько они легли, скорого пробуждения ждать не стоило. Хирург собрал палатку, попил воды и задумался над тем как поступить дальше.

«Эти маргиналы – не лучшая компания, но надо с чего‑то начинать сбор новой команды. У них есть оружие. Попробуем».

Чтобы скоротать время доктор набросил рюкзак и пошёл к ближайшей брошенной высотке. По соседству раскинулась огромная стройплощадка: башенные краны жалобно скрипели на ветру, бетономешалки вросли колесами в грунт, а пыльные бульдозеры обрастали плющом. Еще недавно этот пустырь планомерно застраивали многоэтажками. «Концептуальный закрытый двор, панорамное остекление, видеонаблюдение, зоны для йоги и спорта, школа рядом с домом», – заманчивые надписи всё еще пестрели на растянутом вдоль ограждения плакате. До эпидемии дома в Краснодаре росли как грибы после дождя, и дождь лил регулярно. А теперь пустыня.

Два пролёта синего забора давно рухнули, и проникнуть на стройку не составило труда. Но вдруг появились местные охранники. Стая собак со злобным лаем бросилась защищать территорию, однако, Хирург подготовился к этому. Несколько кусков битого кирпича заставили дворняжек разбежаться.

Доктор беспрепятственно поднялся по наспех сколоченным деревянным ступеням и скрылся в темном проёме подъезда. Перила здесь не успели поставить, поэтому Хирург держался ближе к стене. После десятого этажа на лестничных площадках стали появляться голубиные гнезда. Пару раз встретились дохлые птицы. А на пятнадцатом дорогу перегородил скелет собаки. Что заставило псину взобраться так высоко прежде чем сдохнуть, осталось загадкой. Хирург загадки не любил, поэтому перешагнув через останки, вскоре поднялся на крышу.

«Вот это я понимаю наблюдательный пост. Не то, что с Красной площади. Хотя за кем тут наблюдать? За двумя алкашами в вагончике? Бррр, ну и ветрище!»

Доктору открылся превосходный вид на ряды автосалонов вдоль Западного обхода, амбициозный комплекс «Город спорта», бесконечные крыши старых и новых домов. Хирург повернулся, его водянистые глаза уставились в сторону Ипподрома.

«Там большая община, сильная. Человек триста, не меньше. Хорошо устроились: земли много, бетонный забор по периметру, крыша над головой есть. Только в конюшни, наверное, заглядывают исключительно в чумных халатах. Чистые…»

Ипподром превратился в сплошной огород, ни одной лошади там, конечно, не осталось. Половину земли засадили картофелем, морковью, капустой, луком, свеклой, а вторую половину заняли теплицами с другими овощами. Ипподромовцы почти полностью обеспечивали себя продовольствием, а то что не могли вырастить, покупали у других общин.

Хирург сплюнул с крыши и посмотрел вниз. У подъезда суетились три собаки, обнюхивая свежие следы человека. Вдруг что‑то загудело позади. Доктор обернулся и приставил ладонь ко лбу. Серая точка на небе двигалась прямо на него, быстро приближаясь с грозным рокотом. Хирург на всякий случай убрался с крыши и затаился на лестничном пролёте. В «вертушке» мог сидеть и стрелок, ему ничего не стоило превратить подозрительного человечка в фарш. Пронесло. Вертолет, разрубая воздух винтами, с грохотом пролетел над недостроенной высоткой.

«Давненько авиацию я не видел. Значит, кто‑то важный к нам пожаловал», – предположил Хирург, спешно спускаясь вниз.

Бродяги в вагончике тоже проснулись от шума, задрав голову на пороге своей убогой хибары, они провожали вертолёт мутным похмельным взглядом. Разглядев вдалеке ночного гостя, распухшая физиономия Кости чуть подобрела:

– Вот и доктор Айболит, он с чекушкой к нам спешит. Приходи к нему лечиться, даст всегда опохмелиться!

– А я думала, он свалил, – Любаша не оценила поэтический талант кавалера и ушла в бытовку спать дальше.

Кочерга отошел шагов на десять, справил нужду, а затем принялся за костер. Когда Хирург вернулся, вода уже грелась в черном от сажи котелке.

– Добра утра, док! Чифирнём?