Пятна

Тимур встал, обулся и надел перчатки, не глядя на жену:

– Что сделано, то сделано. Большинство решило. Воля народа.

– Куда ты идешь?

– С Гусём перетереть. Хочу съездить одно место проверить…

– Тим?

– Что?

– Ты меня теперь меньше любишь? – нижняя губа Сони чуть дрогнула, а ямочки на щеках окрасились румянцем.

– Не меньше. Просто лучше тебя узнал.

 

Глава 9. Консервы

 

Бобёр‑старший склонился над гудящим чайником, первые пузырьки поднялись на поверхность, легкий пар уже струился из носика. Стоило воде только закипеть, как Тарас Романович тут же выключил газ. Экономия. Пока в заварнике разбухали чаинки, Бобров насыпал в вазочку горсть лимонных карамелек.

– Ильич, сделай радио погромче. В двенадцать мабудь новости забрякают…

Историк подошел к окошку, где стоял древний радиоприёмник с длиннющей антенной и покрутил колёсико. На кухне заголосил Киркоров.

– Это перебор. Приглуши, а то пятнистые на дискотеку сбегутся.

– Я думаю, им не до танцев, – заметил Историк.

Бобёр‑старший разлил по кружкам чай:

– Тут от человека зависит. Одни в тоске и скорби тухнут, а вторые на всю катушку остаток жизни проматывают.

– Я бы так не смог, – Михаил Ильич задумчиво подпер кулаком бороду.

Музыка стихла. После короткого приветствия диктор принялся зачитывать федеральные новости. Он торжественно заявил, что авария на Волжской ГЭС ликвидирована и электроснабжение региона восстановлено. Затем сообщил, что правительственные войска ведут бои с отрядами сепаратистов на Дальнем Востоке, а поезд, доставлявший рыбу из Архангельска в Москву, разграбили под Ярославлем.

– Разваливается страна, – Бобров чиркнул спичкой и закурил, – не так страшно, что инженерные штуки из строя выходят, это еще можно починить, подлатать. Междоусобица – вот что пугает. Каждый хочет князьком быть на своём болоте, все начинают о независимости рассуждать, как будто так легче выжить будет. Эгоисты проклятые! Сепаратисты! Не понимают, что сейчас особенно важно вместе держаться, вместе!

Тарас Романович до дрожи стиснул пальцы в кулак, а затем обреченно махнул рукой. Куницын разделял взгляды приятеля, но вместе с тем понимал, что это естественный ход истории:

– Подобный сценарий мы уже много раз проходили. Без сильной руки начинаются разброд и шатания.

– Вот именно! Хозяин стране нужен! А этот Чрезвычайный комитет – тьфу, клоуны и балаболы. Популисты‑онанисты! Сегодня одно трындят, завтра другое! А по факту, никто ни за что не отвечает.

Эпидемия привела к деградации вертикали власти. Дымилось на Кавказе, расшатывался Дальний Восток, накалялась атмосфера на Урале. Сил федерального центра не хватало, чтобы контролировать все регионы.

– А про вакцину опять ни слова, – Историк кашлянул от едкого дыма дешевых сигарет. Приходилось терпеть. Не запрещать же хозяину курить в собственном доме.

– А что они скажут?! Что опять провалились испытания? Очередной десяток подопытных ушёл в мир иной от остановки сердца или отказа печени? Уж лучше пусть молчат, чем впустую балаболят как вначале.

Когда Бурая чесотка только набирала обороты, власти бодро отрапортовали, что изготовят лекарство в течение месяца. Не получилось. Тогда сроки разработки отодвинули до трёх месяцев. Опять не получилось. Сейчас прошло уже почти полтора года, население вымирало, а вакцину так и не создали. Клещи‑убийцы оказались на редкость живучими.

Никто не знал, откуда взялись эти паразиты, вернее эксперты не смогли прийти к единому мнению. Одни обвиняли во всем американские лаборатории, которые якобы вывели клещей‑мутантов в качестве биологического оружия и допустили утечку. Политики США тут же принялись катить бочку на китайцев. Ряд ученых выдвинул гипотезу, что неизлечимая чесотка пришла из индийских трущоб. Нашлись и те, кто связал появление «суперклещей» с аварией при строительстве АЭС в Нигерии.

«Радиационный всплеск мог привести к мутации паразитов в теле диких шимпанзе, с дальнейшим распространением на человека и остальные виды», – неуверенно заявила международная группа микробиологов. Впрочем, эта версия имела меньше всего сторонников.

Эксперты спорили между собой до пены у рта, а затем дохли, как и все остальные. Коварная болезнь перехитрила человечество, она подкралась незаметно, никак не проявляя себя вначале. Первую неделю Бурая чесотка протекала бессимптомно. Затем на коже появлялись розовые пятна, люди принимали их за аллергию и не обращали внимания, продолжая распространять паразитов. Через два месяца пятна начинали зудеть. Зараженные шли к доктору, тот выписывал мазь от чесотки, но она не помогала, а драгоценное время утекало в песок.

Когда ученые поняли, с чем столкнулись, пятнами покрылась уже половина населения земного шара. Животные тоже не избежали этой участи и пошли под нож. Власти приказали утилизировать всех, начиная от комнатных собачек и заканчивая цирковыми слонами. Глупо. Жестоко. И слишком поздно.

– Выключи уже этот матюгальник! Тоску нагоняет, – вспылил Бобров, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в радиоприемник тапком.

Куницын поднялся и щелкнул кнопкой:

– Тебя не поймешь – то громче, то выключи. Я тебе пульт дистанционного управления, что ли?!

– Новости закончились и шабаш! Не могу я слушать, как они про любовь поют да про счастье. Какое тут нахрен счастье?!

– Ты им предлагаешь похоронный марш круглые сутки играть? –Историк отхлебнул чая и потянулся за карамелькой, – людям нужна надежда. Для многих кроме этих песен, может, и радости никакой не осталось.

– Нежили хорошо и нехер привыкать, – отмахнулся Бобров.

Следом хлопнула железная дверь и послышалась возня в прихожей.

– Кто там?

– Я!

– Вша лобковая́, – заржал Тарас Романович, подловив сына.

Бобер‑младший вошел на кухню, улыбаясь во всю ширину морды:

– О, пошли шутки за триста. «Аншлаг‑Аншлаг» по радио передавали?

– Новости передавали. Владик с Хабаровском отколоться хотят. Адмирал там бойкий появился, воду мутит.

– И чё?

– Это же Дальний восток! Камчатка! Сахалин! Ты представляешь, какие там ресурсы?! Рыба, крабы! Продовольственная безопасность страны!