Пятый Лепесток

– Вот как, – сморщился Антон, обратившись к Стёпе и Косте, – ваш друг?

Мальчики кивнули.

– Да, поэтому она здесь, – сказал Костя. Стёпа утвердительно кивнул.

Антон посмотрел мимо их плеч на Майю, которой сделалось не по себе. Она ощущала неловкость и волнение, и вдруг поняла, что была даже больше напугана сейчас, нежели, когда её держали двое здоровых старшеклассников в глухой подворотне.

– Антон, хватит валять дурака, – досадливо проговорил Артём, – возвращайся к нам, мы же видим, что тебе без нас плохо…

– Мне без вас прекрасно! – лицо Антона залилось румянцем. – Вы не представляете, как хорошо находиться в компании нормальных людей!

– То есть мы – не нормальные люди.

– Я этого не говорил, – отрезал Антон. – Парни, нас считают посмешищами. Я устал от тычков и подколок, устал быть чудилой! А когда она появилась, всё стало только хуже!

Артём сложил руки на груди, скопировав его позу.

– Отлично, выговорись. – Прямо сказал он, – если есть, что сказать, говори. Мы слушаем.

Секунду Антон свирепо смотрел на него, потом глубоко вдохнул.

– Хорошо, я скажу. Я был с самого начала против того, чтобы она появилась в нашей компании, – он резким жестом указал на Майю, – а в её появлении в первую очередь виноват ты, Артём. Ты всюду с ней таскаешься, рассказал ей про наши фишки, раскрыл все секреты. А теперь вы и Логово ей показали!

– Это больше не Логово, – встрял Стёпа, – теперь это Красная Крепость. Академия Чародеев.

– Да плевать мне! – закричал Антон, – мы строили этот домик вместе! Только мы, а теперь вы привели её на все готовенькое!

– Не раскрывал я ей никаких секретов! – Артём тоже повысил голос.

– Почему ты это сделал? – нажимал Антон, – ты велел говорить открыто. Я задаю вопрос. Отвечай.

– Потому что она была совсем одна, ясно? – вне себя заорал Артём, – вы хоть можете понять, каково это: осознавать, что рядом с тобой никого нет? Что не с кем поговорить, поделиться чем‑то? Нет близкого человека рядом! Друга! Никого! Никто из вас не знает, что это. У тебя, Антон, есть мать, у Кости – клёвый отец, у Стёпы – мы. А у неё никого нет… Совсем!

– Серьезно? – запальчиво крикнул Антон, – и что же такого с ней произошло, что ты так раскис, а, братишка?

Майя, чувствуя их взгляды, подняла голову, встретилась глазами с мальчишками. Лицо Артёма было перекошено от жалости, он смотрел на неё тем взглядом, который она ненавидела в других людях, но сейчас почему‑то ненависти не испытывала.

Артём повернулся к Степе и Косте.

– Вы тоже считаете меня предателем?

Они молча покачали головами.

– Конечно нет.

Антон сморщился, осознав, что остался в меньшинстве, свирепо взглянул на Майю, которая молча стояла позади.

– Променяли меня, значит, на нового друга! – выплюнул он, – а давно эта девчонка им стала? Мы дружим с детского сада, а сколько вы знаете её? Месяц?

– Мы тебя не променяли, это ты отказался от нас, – спокойно проговорил Костя.

– Я знаю, что происходит, – Антон будто не слышал. Он сделал шаг вперед, ткнул пальцем Артёма в грудь, – всё дело в тебе. Знаешь, то, что она не смотрит на тебя с отвращением, как другие девчонки, не делает её твоим другом!

– Что ты несешь?

– Ты знаешь, что, – запальчиво продолжил Антон, – будто никто не замечает, как ты на неё смотришь!

– Иди ты к черту, ясно? – потерял терпение Артём, – ты вообще понятия не имеешь, о чем говоришь!

– Майя! Пойдем со мной, – просюсюкал Антон, театрально заломив руки, похлопав ресницами и повысив голос, – я покажу тебе дорогу в школу! Я открою тебе все свои секреты, только позволь мне и дальше пускать на тебя слюни! Тьфу! Смотреть противно.

– Замолчи, или я тебя ударю, – в панике закричал Артём.

Антон ничуть не испугался.

– Я вообще не понимаю, как вы такое позволили, – закричал он Стёпе и Косте, обвиняюще указывая пальцем на Артёма, – впустить девчонку в нашу компанию только потому что, он в неё втю…

С глухим рычанием Артём рванулся вперед и вцепился Антону в шею. Оба упали и покатились по снегу, потеряв шапки, колошматя друг друга, куда придется. Затрещала ткань курток, звуки борьбы вызвали в Майе дикий страх, будто она стала свидетелем чего‑то ужасающего!

– Эй!

Костя и Стёпа кинулись их разнимать, но легче было оторвать друг от друга двух сцепившихся котов. Девочка в ужасе закричала:

– Прекратите! Перестаньте, что вы делаете?

Она рванулась в самую гущу драки и тут же, взвизгнув, упала, держась за щёку: кто‑то из мальчиков случайно задел её кулаком. Потасовка мгновенно прекратилась.

– Майя! – Костя отнял её руки от лица: на щеке расцвела красная ссадина, но она не обращала внимания, только огромными сухими глазами смотрела то на Антона, то на Артёма.

Они – злые, расхристанные, вывалянные в снегу – отошли друг от друга подальше, оказавшись по разные стороны от девочки. Оба выглядели весьма потрёпанными.

– Пожалуйста, прекратите, – повторила она жалобно, – не нужно ссориться из‑за меня. Я…

Она и сама не знала, что хочет сказать. При мысли, что ей придется расстаться с друзьями и забыть все, к чему она уже успела привыкнуть, ей становилось страшно и плохо. Но Майя не могла позволить, чтобы многолетняя дружба между мальчиками распалась из‑за неё. Она опустила голову, сухо всхлипнула два раза. Это был даже не всхлип, звук был похож на то, как утопающий судорожно хватает ртом воздух, глядя на раскрывшуюся темную бездну под ним, или как пожарный, вне себя от страха, вдыхает перед тем, как шагнуть в адское пекло горящего дома.

– Моя мама погибла.

Стало совсем тихо. Мальчишки, стоявшие вокруг неё, затаили дыхание.

– Она погибла во взрыве полгода назад. Это был террористический акт в здании кинотеатра. И я осталась совсем одна.

– Об этом по телеку говорили прошлой осенью, – тихо проговорил Стёпа.

Майя кивнула. Она слышала свой голос отдалённо, словно слова произносил кто‑то другой, чужой, никак не связанный с ней. Будто кто‑то захватил контроль над её сознанием и заставлял губы шевелиться.

– Мама много работала, я видела её постоянно уставшей по вечерам. Она читала мне книги, пела песни, когда я была маленькой. Она была доброй, она была лучше всех.