Пятый Лепесток

– Александра!

Майя подняла глаза на свою самую большую проблему. Она, конечно, не могла рассчитывать, что девушка, да ещё такая хорошенькая, какой ей самой никогда не стать, примет её с распростертыми объятиями.

– Я поняла, – ровно продолжала Саша, – теперь все будут носиться с ней. А я думала, что этот период пройден, когда Витя слегка повзрослел.

– Помолчи, – с нажимом осадила дочь тетка, – ты должна понимать, что Майе сейчас нелегко…

– Я… пожалуй, пойду в свою комнату.

Майя и сама не поняла, как вскочила на ноги. Её словно что‑то вздёрнуло крючком за подбородок.

– Нет, это я пойду. – Скучающим тоном проговорила Саша. – И, к сожалению, не в свою комнату, а в комнату девочек, так, мама? А вы продолжайте делать вид, что рады её присутствию.

Она встала, бросила на стол вилку и развернулась, чтобы уйти, но строгий голос отца окликнул её:

– Остановись.

Майя вздрогнула. На дядю она не смотрела, просто представила, как его лицо сделалось злым. Это было легко: погасшие искорки в голубых глазах, тонкие губы, сжатые, побелевшие, и потемневшие черты. Таким он виделся ей, когда директор приюта впервые рассказал о его существовании.

– Ты не отнесла свою посуду.

Саша повернулась, молча взяла тарелку, чашку и положила их в раковину. Потом ушла. Через секунду Валя мягко проговорила:

– Мы рады тебе, детка, не слушай её.

– Дай ей время, – согласился дядя.

Майя подняла лицо и с изумлением увидела, что он не был сморщенным и озлобленным, как она себе представляла. Лишь слегка раздосадованным.

– У Саши непростой характер, но она хорошая девочка. Вы подружитесь.

Она глубоко в этом сомневалась, но ничего не ответила.

– Спасибо за обед, тетя, очень вкусно. Можно я пойду в свою комнату?

– Конечно, иди, милая.

Девочка отнесла тарелку в раковину, осторожно поставила рядом с Сашиной и ушла. Она закрыла за собой дверь комнаты, легла на кровать поверх покрывала и не выходила до самого позднего вечера. Смотрела, как темнеет небо за окном, как снег из белого постепенно становится голубым, а затем темно‑синим. Двигаться совсем не хотелось. В какой‑то момент Майя достала из‑под подушки свою тетрадь, написала в потемках несколько строк про уснувшие листья, а потом уснула и сама, свернувшись калачиком.

Ей снилась длинная дорога, ведущая в никуда, и голос, зовущий из мглистого тумана. Она пыталась идти вперед, но задыхалась в белой пыли, а впереди сверкал серебряный браслет.

Кажется, посреди ночи к ней кто‑то заходил, потому что, тревожно проснувшись, Майя обнаружила на себе одеяло.

 

Глава вторая

Троллье царство

 

Следующий день начался с переполоха.

В коридоре Майя столкнулась несколько раз с домочадцами. Одной ванной было явно недостаточно для такой большой семьи. Руслан вопил, что, если Саша сейчас же не выйдет, случится конфуз. Саша огрызалась в ответ, что не может пойти в школу с такими волосами.

Майя покорно ждала своей очереди с полотенцем и зубной щеткой в руках и уныло размышляла, что придется опоздать в первый же день. Она представила, как будет входить в класс после звонка на глазах у всех, и у неё задрожали коленки.

– Саша! Выходи, я уже не могу терпеть!

Дверь ванной открылась. Старшая сестра выплыла из клубов пара и удушающего аромата духов.

Майя, воспользовавшись моментом, юркнула в приоткрывшуюся щель.

– Прости! – крикнула она Руслану, – я очень быстро!

Наскоро умывшись, она пригладила волосы, на рекордной скорости почистила зубы и выскочила из ванной.

– Наконец‑то! – Руслан хлопнул дверью и издал приглушенный стон облегчения.

На кухне её встретила Валя. В детском стульчике сидел перемазанный кашей Витя, за обеденным столом с красками и альбомом расположилась Арина.

– Майя! Смотри, я нарисовала, – похвасталась она, предъявив на альбомном листе коричневую мазню, – это наш лес!

– Красиво, – соврала девочка, пытаясь понять, где у рисунка верх, а где низ.

– Ужасно, – констатировал Руслан, заглянувший через плечо, – где идея, композиция, перспектива?

– Да ну тебя! Я не тебя спрашивала! – надулась Арина и плюхнулась обратно на стул.

– Доча, я просила убрать краски десять минут назад, – рассеянно проговорила Валя. – Бутерброд, какао. Ешь. – Тетя поставила перед Майей тарелку, – хорошо спала, детка?

Майя никогда не завтракала с утра, но не смогла найти слов, чтобы отказаться. Она кивнула в ответ на вопрос, вяло пожевала бутерброд, выпила полстакана какао, поблагодарила и стала одеваться.

Волнение съедало её изнутри. Она несколько раз посмотрела на себя в зеркало, не допустила ли какую оплошность во внешнем виде? Зеркало отразило её бледное лицо и испуганные глаза.

– Дети покажут тебе дорогу в школу, – заверила Валя, подойдя со спины. – Пойдешь сразу в кабинет директора или завуча, скажешь, кто ты, и тебя проводят в класс. Поняла?

– Да.

Майя увидела доброе теткино лицо в зеркале. Теплые руки зачем‑то поправили её волосы, воротник водолазки и шапку.

– Дорога тут одна, не заблудишься, – сказала она, – через лес прямо – и упрешься в школу. Никуда не сворачивай.

Майя кивнула, надела рюкзак, вытащила из‑за шиворота пуховика длинную светлую косу и отправила её в капюшон. Часы над её головой показывали семь тридцать.

Тетя проследила её взгляд.

– Саша! – рявкнула она, – сколько можно собираться? Из‑за тебя Майя опоздает в школу!

– Да ничего, – помотала головой Майя, – я найду дорогу, тут же недалеко?

– Совсем недалеко, пятнадцать минут.

Кивнув, девочка поспешно вышла на улицу. Февральское мрачное утро обдало её сырым воздухом. Мокрый снег хрустел и чавкал под ногами, кое‑где попадались островки потрескавшихся тающих луж. Эйнштейн, скучавший в будке возле ограды, высунул нос и несколько раз радостно тявкнул, однако на мокрый снег вылезать не захотел.