Рассказы мрачного странника
– Более чем.
Окружающие почему‑то громко засмеялись, как будто она отпустила колкую остроту, все, кроме старика.
– Милая, нам пора ехать, – как‑то рассеяно проговорил горе репортер.
– Тебе пора ехать. Еще раз прости, что говорю так, сейчас и в данном месте, но во мне уже давно кипит желание открыть правду, нам пора расстаться, я не люблю тебя и, чтобы размолвка прошла для нас легче, я останусь здесь на какое‑то время.
– Надя, ты что такое говоришь?! Тебя должно быть накачали какой‑то дрянью, немедленно убираемся отсюда!
Леша попытался взять ее за руку, но путь к ней перегородил здоровяк, серьезно заявив:
– Парень, девушка сделала свой выбор, оставь ее.
– Какого хрена ты лезешь?! – в ярости бросил отверженный. И тут же получил удар под дых.
– Оля, пойдем, пусть свыкнется, бармен налей ему за мой счет, но не сильно много, он должен быть в состоянии покинуть нашу землю.
Придя в себя, ошеломленный чужак рухнул за стол, где его уже поджидало полбутылки горячительного. Слезы наворачивались на глаза, сердце и разум не хотели принимать происходящее. На плечо легла сухая рука старца.
– Забудь про свою возлюбленную, ее в нашем мире больше нет, осталась лишь оболочка.
В памяти всплыли странности вчерашнего вечера… но этого не может быть!
– Ч‑ч‑что ты пытаешься сказать?
– Хочешь верь, хочешь нет, но я поведаю тебе историю здешних краев. Вслушайся. Не знаю за другие, но в Тайге есть такие места, где граница между мирами очень тонка, и, если знать, как действовать, можно временно разрушить препятствие. Столетия назад, еще до колонизации ханты провели обряд, вызвав в наше измерение нечто древнее и могущественное. Подробности сделки я не знаю, также и что существо потребовало взамен, однако, есть легенда о пропавшей казачьей сотне, но утверждать не ручаюсь. С тех пор люди населяющие «Лунклэк» не могут умереть по‑настоящему, их душа перемещается во что‑то вроде Лимба, некогда описываемого Данте Алигьери, где ждут своей очереди вернуться к живым, когда демон, которого глупцы считают божеством, выберет подходящую жертву…
– Бред, сплошной бред.
– Тебе не стоит повторять мою ошибку, беги отсюда сломя голову и не возвращайся, пока он не передумал.
– Да кто – он?!
– Злой дух, Нечистый, ты видел его вчера, не отнекивайся, не строй из себя идиота.
– Нет, мне все померещилось, вы все здесь в сговоре, точно, а она под наркотиками, я вызову полицию, каждый из вас, мерзавцев, сядет!
Алексей, бросив недопитую выпивку на столе, как и единственного разумного и доброжелательного собеседника, стремглав выскочил на улицу и тут же уперся в Громова.
– Ты!
– Вы! Юноша, не зарывайтесь! Мне уже двести с лишним лет.
– Кончайте цирк! Что нужно, денег?! Я достану! Сколько?! Назовите цену!
– Послушайте, мне уже доложили, что старый дурак все растрепал, кончайте нести вздор, пусть тяжело поверить, однако ситуация такова.
– Но такого же не может быть…
– Еще как может. Только даже если напишите статью, в нее никто не поверит, вы сами‑то отрицаете зримое собственными очами.
Несчастный не сразу смог ответить, переваривая тяжесть информации, которую два дня назад посчитал бы колонкой желтой газеты. По его щеке скатилась одинокая, но полная боли и отчаяния слеза.
– … Я могу ее вернуть?
– Не на вашем веку, ее очередь настанет лет через сто, не раньше.
– Будьте вы прокляты!
– Уже поздно родной, поздно.
***
Срочные новости! Репортер столичной газеты «Вестник» Алексей Николаевич Родионов, вооружившись охотничьим карабином «Сайга», убил тринадцать и ранил двадцать одного жителя поселка «Лунклэк», пока не был застрелен местным лесничим Сергеем Федоровичем Филатовым. Среди убитых значится и его невеста Надежда Витальевна Скорикова.
Затворник, чудовище и отражение
Сколько себя помню, правда, сложно назвать точное число, я всегда жил здесь, в кромешной тьме неведанного мира. Я не знаю ни своих родителей, ни своего имени, хотя подозреваю, что я человек, если судить по моим рукам и ногам. Единственным источником света служит дыра в стене размером не больше указательного пальца, не раз попробовал посмотреть в нее, но мне никогда не хватало самой малости, чтобы дотянуться. Пытался подставить стул, выстроить в один ряд книги, но все равно загадочное отверстие оставалось для меня недостижимым. Может это и есть солнце? Вряд ли, однако, полностью исключать догадку нельзя. Единственным моим развлечением, помимо ловли крыс и изготовления из их костей фигурок и безделушек, является чтение. Поразительно, но я умею читать, возможно, с самого рождения, а быть может сами боги научили меня, или не всегда было здесь мое место, кто знает. Очередная загадка, как и умение говорить, ведь нельзя читать без знания языка, или нет? Хм. Чуть не забыл, у меня есть друг – Жуль Верн, думал сначала назвать его Эреб, в честь повелителя вечного мрака, что господствует в моем крае, но вовремя сообразил, что тот может рассердиться, так что мой ручной крыс получил имя в честь свидетеля приключений Сайруса Смита и его товарищей на таинственном острове. Вот бы и мне там оказаться, осточертела вечная ночь и ограниченная земля, которую можно обойти за двести двадцать три шага. А единственный ручей, пробивающийся из круглой железной штуковины, с трудом может напоить меня и Жуля, интересно как его братья по крови справляются. Если только они способны покинуть мой мир, в чем я не раз подозревал их, даже пытался расковырять их норы, но лишь обломал несколько ногтей. Эх, были бы у меня инструменты, непременно бы докопался до истины. Особенно меня смущает ведущая наверх лестница, обычно она должна вести к двери, но там лишь камень. Иногда мне кажется, что моя обитель – тюрьма, только я не совершал преступлений, или уже забыл о них, а виновен ли человек, если не помнит того, чего сделал?
