Редкий цветок. Back in time

– Хватит, у вас тут не холодно.

– Еще что‑нибудь надо? Пижамку выдать?

– Мамину? Или дежурную, для бэйб твоих? – усмехаюсь я.

– Мои бэйбы, как ты и сама понимаешь, здесь не для того, чтобы в пижамках ночевать, – гыгыкает он многозначительно.

– Избавь от подробностей, – морщусь я.

– Что естественно, то не безобразно.

– Со всеми подряд?

– Нет, конечно, я ж соображаю, с кем связываться не стоит.

– Да неужто? – хмыкаю я.

– Пижамку давать?

– Не надо, я лучше так, – разворачиваю я плед.

– В джинсах? – приподнимает он бровь.

– Сниму, конечно.

– Ух ты ж, когда? – типа оживляется он.

– Как только ты выйдешь.

– Не, я останусь, пожалуй, в таком случае.

– Яря!

– Вот так теряют друзей… – щурится он, продолжая валять дурака.

Я молча смотрю на него.

– Ладно, давай, спокойной ночи, малыши, – ржет он, отправляясь в свою комнату.

 

 

***

 

Утром меня будит Ярик.

– Ой, шеф, а я вас вижу! – радостно таращится он на меня.

– Аналогично, – автоматически отвечаю я фразой из любимого мультика. – Почему так рано и что ты тут делаешь? – удивленно моргаю я, но тут вспоминаю вчерашний день, и настроение моментально портится. – Я никуда не пойду! – натягиваю я на голову плед.

Рыжий стягивает его.

– Нет, пойдешь. Или ты еще денек собралась прореветь? Вот уж фигушки! Весь свитер мне вчера косметикой изгваздала. С тебя новый – свяжешь мне потом из крапивы, как заколдованному братцу, если этот не отстирается. А теть Клаудиа меня тогда точно заколдует, мягко говоря, – хмыкает он. – Одни проблемы от тебя, блин, Голуба! Сдать тебя, правда, что ли, на опыты?

– Иди ты знаешь куда, почтальон Печкин! – пытаюсь я снова спрятаться под плед.

– Нафаня, на помощь! Сундучок украли! Сундучок со сказками! – пытается он снова стащить с меня плед. – Вставай, говорю! Завезу тебя домой, соберешься, через час заеду. И вперед – труба зовет! На поиски сундучков, прынцев, любви… Че у тебя там еще в списке было‑то? Ну или хотя бы приключений на небезызвестное нам всем место. Поржем, короче, по‑любому! – подмигивает он мне.

 

 

***

 

Дома залезаю под контрастный душ, сразу просыпаюсь. Протираю запотевшее зеркало на стене ванной комнаты и какое‑то время разглядываю припухшие от слез глаза. Вздыхаю и начинаю краситься, а затем сушу волосы феном.

 

 

***

 

Теть Клава в цветастом ярком переднике жарит сырники. На кухню спиной, в стиле Майкла Джексона, втанцовывает Ярик, делает разворот и с воплем: «Хи‑хи!» хватает со сковородки сырник, после чего начинает перекидывать его из руки в руку, так как он горячий.

– Ярька, куда? Сядь поешь нормально! – рявкает на него теть Клава.

– Нормально? А как это? – типа задумывается он, плюхаясь на табуретку.

– Снова опаздываешь? Вечно тебе некогда, – ворчит она на племянника.

– Ну ты ж меня знаешь, спешу жить, теть Клау!

– Где? По ночным клубам с дискотеками?

– Не, по семинарам с библиотеками, ясен пень.

Теть Клава ставит перед ним на стол полную тарелку сырников. Наливает племяннику чай в кружку и садится напротив.

– Вот где ты вчера всю ночь ошивался? В библиотеке? – продолжает она свой допрос.

– В Театре. Говорил же тебе уже.

– Ночные смены у вас там, что ли, в том вашем Театре?

– Практически, – гыгыкает Рыжий, жуя сырник.

– Ты Вискаса купил Кузеньке?

– Ой, блин, сорян, Кузян, забыл, – кивает он входящему на кухню рыжему коту. – Ниче, сегодня куплю обязательно!

– Ты нам с Кузенькой уже третий день обещаешь, балабол!

– Ну и ничего страшного. Думаю, Кузьма и от сырничков твоих не откажется! Да, Кузян? – отламывает он кусочек сырника и протягивает сидящему рядом коту. Кузька сначала обнюхивает его, затем ест.

– Куда, балбес, там сахар! Кошкам нельзя сладкое! – хмурится теть Клава.

– Во, блин, жизнь!.. Знаешь, теть Клау, правила создаются для того, чтобы их нарушать. Как говорится, если нельзя, но очень хочется, то можно. Главное, чтобы никто не видел, – протягивает он коту еще один кусок сырника. Тот сразу хватает его, без обнюхиваний.

– Ярька, прекрати, сказала, мне кота портить!

– А кто портит? У нас с ним крепкая мужская дружба с взаимовыручкой, да Кузян? – гладит он кота, и тот запрыгивает ему на колени.

– Кузька, ну‑ка брысь! – сгоняет его теть Клава. – Сейчас весь в шерсти будешь! – кивает она недовольно племяннику.