Редкий цветок
Enigma – The Voice Of Enigma
* * *
– Нет, нет, нет, пожалуйста! Не надо… – испуганно шепчу я какое‑то время, а затем отпускаю его, почувствовав, что он больше не дышит. От осознания этого накатывает какое‑то тупое оцепенение.
– Ты убил его!.. – поднимаю я голову и перевожу ошарашенный взгляд на толстолобика.
Тот тупо моргает, пытаясь сообразить, что произошло.
Некоторое время все пребывают в шоке, затем его свора приходит в себя и бросается к машинам.
– Погнали отсюда, Алекс! Валим! Быстро!
Толстолобик очухивается.
– Она поедет с нами! – хватает он меня за руку.
Я дико кричу и вырываюсь, он продолжает тащить меня к машине. Я упираюсь, колочу его куда придется, но он не выпускает меня.
Вдруг кто‑то с силой отрывает его от меня и швыряет на землю. Тот катится кубарем, несколько раз перевернувшись, но затем проворно вскакивает и несется к своей «золотой побрякушке».
– Кирилл, не надо, оставь, ты убьешь его!!! – повиснув на Кирилле и не пуская его, кричит Ярик.
И вот тут я снова увидела Биста, вырвавшегося из него…
Волны какой‑то нереальной, запредельной мощи, силы, агрессии, бешеной энергетики. Такого лица у Кирилла я не видела никогда – застывшая мертвая маска. Маска убийцы, который уже принял решение и которому теперь все равно.
Он пытается скинуть Рыжего, но тот крепко вцепился в него.
В ушах у меня стоит звон, я делаю несколько шагов по направлению к Спэйсу и вдруг вижу темно‑бурое пятно, расплывающееся вокруг него… Фонари горят через один. В парке уже достаточно темно, тем более в это время года. Да еще и снег неожиданно растаял, обнажив заасфальтированные дорожки. Темно‑бурое пятно на асфальте. До меня даже не сразу доходит, ЧТО это… А затем мои ноги подкашиваются, в глазах темнеет, я медленно опускаюсь рядом с ним на колени…
ЗА НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ДО ЭТОГО…
1
Сентябрь 1996 года
Москва
Небо заволокли тучи.
«Наверное, завтра опять будет дождь, – устало подумала я. – Нет, как же все‑таки я ненавижу Москву».
– Нет, ну ты даешь, Голуба! Ты, в натуре, никогда не мечтала стать моделью? – ошалело допытывался Рыжий.
Он никак не мог в это поверить.
– Да все девчонки просто спят и видят! Глумишься опять?
– Да нет, Ярусь, правда, не хочу. А на фига?
– Ну как же? А обложки модных журналов?
– С шикарными лимузинами, виллами и яхтами с загорелыми красавцами, – усмехаюсь я.
– Я тебе не верю! – останавливается у скамейки Рыжий.
– Ох, блин, пережить бы, – улыбаюсь я. – Да мне правда фиолетово на всю эту глянцевую шумиху. Мне никогда не было интересно, какие шорты надела вчера Клаудиа Шиффер для игры в теннис. Это смешно.
– И богатой и знаменитой ты, конечно же, тоже никогда стать не мечтала? – хитро прищуривается Яря.
– Ну, на нехватку денег мне грех жаловаться. Славка мне ни в чем не отказывает, – пожимаю я плечами.
– Но это же ЕГО деньги, а не твои, вообще‑то. А накроется его бизнес медным тазиком вдруг, и че – отправишься на поиски спонсора? – хихикает Рыжий и тут же получает подзатыльник.
– Офигел?!
– Ладно‑ладно, шучу, не дерись. Ну, а слава, известность нас тоже не прельщают?
– В какой области?
– На подиуме, в рекламном бизнесе, в кино, да мало ли где?
– Нет, на панель меня не тянет, – усмехаюсь я. – А уж в «Show‑girls» тем более…
– Ах вот, значит, ты какого обо мне мнения?
– Да не о тебе, дурачок, а о структуре бизнеса в целом.
Рыжий демонстративно плюхается на скамейку и отворачивается, скорчив обиженную морду.
Я понимаю, что переборщила, подхожу и сажусь рядом.
– Ой, шеф, а я вас вижу!
