Редкий цветок. Back in time
– И что там было?
– Я не знаю, что он сделал, но с тех пор у нас стало намного спокойней, даже девчонки говорят, что Арнольд оставил их наконец в покое. А Кирилла он просто обходит за километр.
– А что он все‑таки сделал? Он тебе не говорил?
– Да, ОН скажет, как же!
– А ты как думаешь?
– Не думаю, что он ему врезал. Он не любит драться, хотя умеет это делать. Именно умеет – я видел, – принимается он снова расхваливать Кирилла, но меня это больше не раздражает.
Я сижу, обхватив колени руками, и внимательно слушаю.
– Знаешь, какой‑то чересчур идеальный он у тебя получается, не находишь? Так не бывает, – задумчиво гляжу я на него.
– В жизни еще и не такое бывает.
– Жизнь – это не кино, Ярусь. В ней все гораздо прозаичней и скучнее, – вздыхаю я.
– Подожди, сейчас такое расскажу – офигеешь! – хитро подмигивает он мне.
– Да уж, куда уж… еще уж‑то?
– А ты в курсе, что Кирилла в Голливуд приглашали?
– Откуда? Ты ж меня еще не просветил! – усмехаюсь я.
– Да я серьезно!
– И чего ж карьера‑то не задалась? – не верю я ему ни секунды.
– А я разве сказал, что не задалась?
– Так, все, слушай, Яря, ты ври, да не завирайся!
– Я не вру, – возмущенно подскакивает тот.
Я устало смотрю на него:
– Давай спать уже.
Gorky Park – Bang
– Слушай сюда, – усаживается он поудобнее. – Короче, у них там в Голливуде как раз мода бешеная на боевики была года два назад, и они решили что‑то типа проекта замутить а‑ля «спарринг со звездами», ну, типа, драчки, только реальные. Ну и пригласили действующего чемпиона, так как впечатлились еще и его фотогеничностью к тому же, – продолжает чирикать Рыжий, озорно стреляя глазками. – Ну а Кирилл взял и весь проект им испортил. Похоронил Голливуду праздник по‑русски. Знай наших, буквально! – замолкает загадочно он.
– В смысле – похоронил?
– Покалечил пару звезд, остальные сами разбежались.
– Что ты несешь?
– Клодю в нокаут и в реанимацию, еле откачали.
– Какого Клодю?
– Ну Жан‑Клода, – хитро щурится он.
– Ван Дамма? – открываю я рот.
– Его са́мого. Не поверишь – даже Сигал огреб, – светится от гордости Рыжий так, будто это его личная заслуга.
– Яря, я в курсе диких полетов твоей буйной фантазии, но это уже слишком, согласись?
Тот обиженно надувает щеки.
– Ты просила – я рассказал.
– А откуда тебе‑то это стало известно? Кирилл похвастался?
– Нет, конечно. Он скажет, жди.
– Ну и?..
– Да так, земля слухами полнится… – закатывает он глазки в потолок.
– Давай, колись уже!
– Колоться – это последнее дело, Голуба! – таращится он на меня.
– Яря! – рявкаю я на него.
– Ладно‑ладно, – сдается он. – Стас рассказал.
– Стас? – хмурюсь я. – Этот? Режиссер ваш странноватый?
– Ну да.
– А он с какого бока‑припека?
– Так он Кирилла с детства знает, в одном дворе выросли.
– Офигеть, мафия!
– Это он его в Театр привел работать.
– А, ну да! После Голливуда!.. В Театр! – начинаю злиться я. – Ты меня совсем за дуру держишь?!
– Пойдем, – хватает он меня за руку.
– Куда ты меня тащишь – все спят уже!
Мы спускаемся в гостиную.
Рыжий расталкивает спящего на диване Стаса.
– Скажи ей!
– Что? – сонно моргает тот.
– Скажи, что я не вру про Кирилла и Голливуд!
– Господи, нашли время, дайте поспать, придурки! – залезает тот снова под плед, но Ярик сдергивает его.
– Мы не уйдем, скажи!
– Правда, правда, – отмахивается от нас Стас зевая. – Только никому! – спохватывается он садясь. – Я слово давал! Тебе, блин, по пьяни проболтался, а у тебя не держится, да, Яруся? – приподнимает он бровь, выразительно глядя на Рыжего.
– Ну я‑то слово не давал, – гыгыкает тот.
– И что дальше было? – ошарашенно смотрю я на них. – Почему он здесь, а не там? Его же режиссеры на части рвать должны были.
– Они и рвали. Только Кирилл отказался «Ива́нов Дра́го» играть, – спокойно продолжает Стас.
– Что? Каких «Иванов Драго»? – не въезжаю я.
– Ну западло ему «Bad Russians»[1] даже за деньги, и немалые к тому же, – поднимает он палец, – изображать.
[1] Плохие русские (англ.).
