Редкий цветок

– Пойдемте, покатаетесь, – улыбается он нам.

Нам выводят двух оседланных кобылок.

Кирилл подсаживает меня, сам легко заскакивает в седло.

– Мы недалеко, до реки, – говорит он Вадиму.

– Да хоть весь день катайтесь!

– Нет, ты что. Я ж потом работать не смогу – давно уже в седле не сидел. Ты давно не ездила?

– О чем ты? Я пробовала раза два в жизни.

– Тогда недолго.

– Кирилл, не нуди. Заботится, – подмигивает мне Вадим.

 

Erasure – Always – YouTube

 

Лошади пасутся у реки, мы валяемся в стоге сена.

– Как здорово, – восхищенно шепчу я. – Как классно, что ты меня сюда привез! Как ты до этого додумался?

– Просто почувствовал, что ты поймешь меня, как вчера, с розой. Я ведь люблю тебя, – приподнимается на локте Кирилл и, пожевывая травинку, смотрит на меня, улыбаясь.

– Ты такой странный! – улыбаюсь и я ему.

– А что, это плохо? – настораживается он.

– Совсем наоборот! Это ж классно, что ты странный. Иначе ты был бы заурядный.

– Логично.

Он смотрит на часы:

– По‑моему, пора, наконец‑то, позавтракать. Тут недалеко корчма. Пойдем?

Ведя лошадей в поводу, мы отправляемся в корчму – так тут называется постоялый двор: гостиница для проезжающих в старинном русском стиле и ресторанчик.

Я и не предполагала, что кружка парного молока с черным хлебом – это так вкусно.

– У тебя белые усы, – смеюсь я, глядя на Кирилла.

– Вытри, – придвигается он ко мне.

Я осторожно вытираю пальцами следы молока, он легко хватает мои пальцы губами, а затем медленно целует. Я улыбаюсь, глядя на него.

– Какие у тебя все‑таки красивые руки. Но иногда мне кажется, что они даже чересчур красивы.

– Что это значит?

– Это значит, что они королевские и созданы явно не для стирки и уборки.

– А для чего?

– Для жизни во дворце, – выдает вдруг Кирилл.

– Ну что за глупости, Кирилл, какие, на фиг, дворцы? Да и не в том веке мы уже живем. Хотя… Ну разве лишь замки на Луаре. Ты будешь моим Королем‑Солнце, а я твоей Анжеликой, – смеюсь я.

Он как‑то странно и настороженно смотрит на меня.

– Или, скорее, моим Шофреем де Пейраком, – уточняю я, улыбаясь и дотрагиваясь пальцами до его шрама над верхней губой. – Эти руки будут обнимать только тебя, ведь я же люблю тебя, – шепчу я ему, проводя ладонью по его щеке.

– Все, больше без «кажется»? – улыбается он, пересаживаясь ко мне поближе.

– Без кажется… кажется, – улыбаюсь и я, глядя в его глаза завороженно, не моргая и не в силах оторваться.

Он осторожно целует меня, затем обнимает и прижимает к себе.

– Я воспринимаю тебя какой‑то сказочной принцессой из какого‑то другого мира. А у принцессы обязательно должен быть дворец, – как‑то странно заявляет вдруг он, задумчиво глядя куда‑то.

– У принцессы в первую очередь должен быть принц! И он у меня вроде как появился уже, – подставляю я губы для поцелуя.

Какое‑то время мы просто целуемся.

– Пойдем, я хочу кататься, – отстраняюсь и поднимаюсь я, протягивая ему руку.

Мы выходим во двор в обнимку.

– А может, тебе на сегодня хватит?

– Ни фига! – говорю я, забираясь в седло. – Я хочу научиться ездить верхом! Это моя давняя мечта.

– Но не все же за один раз.

– А когда?

– Если хочешь, мы можем приезжать сюда каждые выходные.

– Это было бы просто здорово!

– Хорошо. Вадим, я думаю, не будет против.

 

Из‑за меня мы проторчали на конюшне до вечера. Мне все было интересно.

Вадим показал нам все, познакомил с работниками. Договорились с ним насчет наших посещений.

– Без проблем! В любое время, – улыбнулся он нам на прощание.

 

Erasure – Lay All Your Love On Me – YouTube

 

Часов в шесть вечера мы только добрались в Москву.

– Заедем ко мне, – предлагает Кирилл.

– Хорошо, но ненадолго. Славка вечером может звонить.

– Проверка – дома ты или нет?

– Да нет, просто узнать, че как, старший брат же, типа, заботится, – смотрю на Кирилла, прищурившись.

– Это что, намек?

– Как твоя сестрица поживает? Что‑то на КВНе я ее вчера не видела.

– Она, типа, обиделась и ушла жить к подруге.

– И ты спокоен?

– Все равно вернется, как перебесится, – недовольно хмурится он.

– Сильно поругались? Расскажи мне о ней. Что она опять натворила?

– Да в том‑то и дело, что она ничего не творит и в то же время умудряется создать массу проблем.

– Чистый «Скорп», как сказал бы Рыжий, – хихикаю я.

– Откуда ты знаешь?

– Думай, Кирилл, думай. Сложно, но ты догадаешься. Я верю в тебя, – смеюсь я.

– Ярик?