Редкий цветок. Back in time
– Да так, было дело, знаком немного… с их приколами, – мрачно усмехается Кирилл, внимательно наблюдая за мной.
– В смысле?
– Я не хочу об этом говорить, – хмурится он.
– Так, пошли, не нравятся мне такие танчики, – подскакивает Ярик снова.
– Сядь. Пока все в норме. Ты похлеще зажигал, – бросает Кирилл на него недовольный взгляд.
Рыжий плюхается на стул и некоторое время молча оторопело смотрит на Кирилла.
– Слушай, Отелло, ты че, в натуре, ревнуешь ко мне, что ли?
– А что, – есть к чему?
– Ты это, брось свои глупости! Я же тебе сказал, она мне как сестра. И я за нее… Ты че? И морду приходилось бить толстолобикам особо непонятливым. И за мажоров в деканат не раз вызывали. Отчислят, по ходу, скоро. За профнепригодность, – усмехается он.
Кирилл некоторое время молчит, испытывающе глядя на Ярика.
– И это, типа, по дружбе?
– А че еще‑то? Ты за Аленку никого не мордовал? Никогда?
– Ну согласись, она все‑таки тебе не сестра, если разобраться.
– Сестра. И вопросы инцеста меня никогда не занимали.
– И между вами правда никогда и ничего? И не хотелось даже ни разу? – недоверчиво смотрит Кирилл на Ярика.
– А тебе Аленку хотелось? – глядит спокойно и тот на него.
– Яр…
– Кирилл, хотелось бы – добился бы уж давно, в голову не приходило? С моим‑то обаянием – раз плюнуть! Тем более, сам знаешь, мне кого‑то на ночь снять, да вообще без проблем, – спокойно продолжает Рыжий. – Только вон ОНА не из этих, на одну ночь которые… ДРУГАЯ она, – выразительно смотрит он на Кирилла. – Вот реально, она – моя сестра, не знаю уж, почему! И все, закрыли тему! И ты давай, кстати, полегче там на поворотах с нашей «сказочной» девочкой. Она правда в каком‑то своем «Зазеркалье» существует. В сказки и принцев до сих пор верит. Пришлось объяснять, ЧТО наши местные институтские прЫнцы в курилке обсуждают и ЧТО им всем от нее надо. Удивилась, как ребенок, – хмыкает он.
Кирилл продолжает задумчиво смотреть на Ярика.
– Причем, с одной стороны, да – ребенок в чем‑то, совершенно к жизни не приспособленный, – продолжает тот. – А с другой, там характер. Реально характер. Так что удачи! – усмехается он.
– Разберусь, – хмурится недовольно Кирилл.
– Но зато скучно тебе по жизни больше не будет – это уж точно! Причем окончательно и бесповоротно!
– Да уж понял. Наблюдал только что.
– И че за проблема‑то? Че тебя вообще напрягает? – продолжает насмешливо Ярик. – Правда, что ль, обнимульки?
– Тоже исключительно по‑братски?
– А ты не в курсе, что им всем это действительно необходимо? Всем, всегда и в обязательном порядке! Вот просто, чтобы успокоиться, расслабиться, перестать психовать. Антистресс, скажем так, – усмехается Рыжий. – И чем чаще, тем тебе спокойней будет. Вот просто обнимать, и все. Причем работает со всеми и всегда. «Лучшая защита – это ОБНИМАНИЕ!» Запомни, брателло. Знаешь, теть Клаудиа даже, бывает, начнет бузить – сгреб в охапку, к себе прижал, на ушко пошептал, что она у тебя самая лучшая. Две минуты – и все. Истерика окончена и не барахтается. Развернулась, пошла пироги печь. И все, – напрочь забыла, за что на меня наезд устраивала, – довольно смеется он. – Результат гарантирован. Попробуй – обалдеешь. Ты Аленку что, не обнимаешь никогда разве?
Кирилл задумывается.
– Обнимаю. Но сейчас реже уже, она ж, типа, взрослая теперь, – грустно усмехается он.
– Ну а раньше?
– А раньше – да, часто прибегала в слезах.
– Порыдать в братских объятиях?
– Ну, типа того, – улыбается Кирилл.
– Ну и все тогда? Успокоился?
– Не совсем.
– Тебя тоже обнять? – приподнимает Ярик бровь, придвигаясь к Кириллу.
– Отвали, – смотрит тот на него улыбаясь.
– Кирилл, ты это… Прекращай давай свои подозрения, месье Пуаро, – усмехается Ярик. – И кстати, да – обидишь мою сестру, мою Голубу, – поднимает он указательный палец, выразительно глядя на Кирилла, – будешь иметь дело со мной! Ну ты понял, в натуре? Запомни, блин, форева![1] – толкает он Кирилла кулаком в плечо. – Уяснил?
– Уяснил, – хмыкает Кирилл.
– Совет понадобится – обращайся. А то я смотрю, ты вообще не в курсах, типа, «чего хотят женщины?»
– Ты зато, гляжу, большой специалист!
– Цветы, подарки, выгуливания, танцульки, киношки, пироженки, мороженки… В курсе, надеюсь, хоть этого‑то?
– Слыхал что‑то… – в том же стиле отвечает Кирилл.
– Ну слава богу, хоть что‑то! Я ж понимаю, у тебя там на твоем «Олимпе» все несколько иначе было. И в плане выбора, и дэвушэк, и отношений. У нас, на Земле, несколько иные правила. Добро пожаловать в наш мир простых смертных, небожитель, – усмехается он. – Обращайся – не стесняйся. Первые три урока бесплатно! – подмигивает он Кириллу.
– Профи, – хмыкает тот.
– А то! Вах‑мэй, мама‑джан просто! – самодовольно лыбится Рыжий. – Красавелла, биратан, по на́туре, отвечаю. У нас, сочынскых джыгытов, с дэвушками вообще всо пироста, биратан, бэз замарочэк. Шас научу! Самаэ галавнаэ – падайты к ней так увэрэна и, абсалутна сырьезна гладя ей в галаза, заявыт: «Ты! А нэт… Вот ты! – тыкает он в Кирилла пальцем. – Сыводня пайдощь са мной! СА МЫНОЙ, я сказал!» Вот видишь, даже ты засомневался! – принимается гоготать он.
Кирилл смеется с ним тоже.
– Ну а потом правило «ЛЮ‑КУ‑ПО», и она твоя навеки! – несет Рыжего дальше. – Шо, тоже не слышал? – таращится он «в ужасе» на Кирилла. – У‑у‑у, да ты, смотрю, вообще зеленый… Ну это, братан, недоработка со стороны твоего бати, а вот мой мне объяснил… золотое правило семейной жизни, и не только! Расшифровывается так: «ЛЮблю! КУплю! ПОедем!» – кивает он головой, перечисляя. – И все вопросы сняты! Записуйте, короче, применяйте, пользуйтесь! – разводит он руками.
[1] Навсегда (сленг от англ. Forever).
