Редкий цветок
– Только мне стало немножечко лучше, как я получил удар копытом по голове. И мне тут же стало немножечко хуже.
– Так вот почему ты тогда свалился с лошади?
– Не, тогда на меня напала женщина‑маньяк. О! Она была огромная!!! И от нее разило… фрикадельками!
– А сообщник маньяка наблюдал за происходящим и, по‑видимому, находясь в состоянии экстаза, тоже бился в конвульсиях? – киваю я на ничего не понимающего Кирилла.
– Кстати, после того случая я перестал биться в конвульсиях, теперь я заик‑к‑каюсь… – продолжаем мы визжать с Рыжим с наших любимых КВНовских шуток. – Вдоль по П‑П‑Питерской!
Кирилл в непонятках смотрит на нас, а потом начинает хохотать, причем так громко, что мы с Ярей сначала просто офигеваем, – мы еще не слышали, чтобы он так громко смеялся.
Мы продолжаем переглядываться с Яриком, Кирилл продолжает хохотать.
– Кирилл, что с тобой? – подхожу я к нему.
– Вот вы, блин, точно – 2 unlimited![1] – еле говорит он сквозь смех, затем притягивает меня к себе. – Чем больше я тебя узнаю, тем сильнее люблю, – шепчет он мне на ухо.
– Ладно, поехали, в машине будете шушукаться, я поведу ваш… Geronimo’s Cadillac[2], – прыскает Рыжий.
– Надень капюшон, – говорит мне Кирилл. – Ты уже и так, как снегурочка.
– А мне нравится, я обожаю снег!
Кирилл сам натягивает мне капюшон, и мы в обнимку направляемся к машине, в которой нас уже ждет Ярик.
Спэйс заскакивает на переднее сидение.
Мы с Кириллом забираемся на заднее.
Thomas Anders – Soldier – YouTube
«Тойота» несется по заснеженному шоссе. На кассете играет Soldier Томаса, мы с Кириллом целуемся на заднем сидении.
– Э‑э, You’re my heart, You’re my soul[3], полегче там, на задней парте… Не отвлекайте водителя от вождения транспортного средства, – подмигивает нам Рыжий в зеркало заднего вида.
– За дорогой следи, – поднимает на него взгляд Кирилл.
– Объяснили же: там экран, туда смотри! Знаток! – подключаюсь и я.
– А че, блиц, сразу блиц, я, блиц, как блиц, сразу, блиц…
– Готов?
– Готов, блиц!..
«Махачкалинские бродяги» – Сочи‑1996 – YouTube
Я снова начинаю хохотать как ненормальная.
Кирилл недовольно смотрит на Ярю.
– Сорри, братан, испортил малину… – прыскает тот.
Кирилл снова притягивает меня к себе и наклоняется к моим губам.
– Нет, я так не могу, – прижимаюсь я к нему, кивая на Рыжего.
– Ой, божечки, как все запущено, – хихикает тот. – Да не смотрю я на вас, милуйтесь, – делает он музыку погромче.
Снег падает огромными пушистыми хлопьями.
– Смотри, как повалил, – слегка ежусь я.
– Замерзла‑таки! Иди ко мне, – распахивает Кирилл куртку и укутывает меня, прижимая к себе. – Подожди, у меня тут где‑то и плед был, – достает он его и набрасывает на нас обоих.
Я согреваюсь в объятиях Кирилла, вдыхаю его запах, ощущаю тепло его тела, и мне становится так уютно, спокойно и безопасно, что я и сама не замечаю, как засыпаю, убаюканная теплом и дорогой. Он не сразу обращает на это внимание, а, заметив, делает знак Ярику, чтобы тот приглушил музыку, аккуратно укутывает меня пледом и тихо сидит рядом, прижимая к себе и боясь пошевелиться.
Рыжий умиленно поглядывает на нас в зеркало:
– Прямо начинаю завидовать вашей идиллии, – хихикает он.
Кирилл молча вскидывает на него взгляд.
– Молчу‑молчу, не лезу.
***
– Что случилось? – пугается Славка, увидев Ярика и Кирилла со мной, завернутой в плед и спящей у него на руках.
– Селезнев, это твоя малютка? Принимай, – ржет Яря, как обычно.
– В чем дело, я вас спрашиваю?! – повышает голос Славка.
– Тихо ты, разбудишь, – цыкает на него Рыжий. – Давай, Кирилл, заноси! С дороги, бразер Луи! – командует он, оттирая Славку в сторону.
Кирилл проходит в мою комнату, осторожно опускает меня на кровать.
– Кирилл… – сонно бормочу я.
– Спи‑спи, – укрывает он меня пледом, осторожно целует в щеку и выходит в прихожую, где Славка уже напустился на Ярика:
– Че происходит вообще? Она что – пьяная?
– Фи, ну зачем же сразу так грубо? Умаялась просто, столько чувств… – хихикает тот.
– В смысле? Что вы с ней сделали?!
[1] Два безбашенных.
[2] «Кадиллак Джеронима» – песня группы «Modern Talking».
[3] «Ты мое сердце, ты моя душа» – песня группы «Modern Talking».
