Редкий цветок. Back in time
– Да причем здесь брудер Луи, может, я и сама так думаю!
– Может?
– А что? Будешь опять отрицать очевидное?
– Родину вообще‑то не выбирают.
– Ну да, типа, где родился – там и сгодился?
– Именно. И даже если это сейчас звучит глупо, я верю в Россию. Это действительно великая страна!
– Была.
– И будет!
– Патриот…
– Да. И горжусь этим. А ты разве нет?
– Нет.
– И ты бы уехала жить в Америку?
– Запросто, – отвечаю я не задумываясь.
– Медом вам всем в той Америке намазано, что ли? – бормочет Яря чуть слышно.
– Что? – смотрю я на него удивленно.
– Ничего. Голливуд будет у твоих ног, говорю! – усмехается он.
– Ну это само собой, – развожу я руками, состроив томную мину.
– Come here, baby! Say you’re leaving on a 7:30 train and that you’re headin’ – Оut to Hollywood![1] – орем мы с ним вместе любимую песню, снова весело хохоча.
– О, а подготовку к карьере начинаем завтра! – тыкает он в мою сторону пирожком.
– Посмотрим.
***
Утро. Собираюсь в институт – ношусь по квартире, как свихнувшийся таракан. Под окном сигналит машина.
Славка стоит в дверях, потягивается и недовольно ворчит:
– Да хватит перед зеркалом вертеться – иди уж! А то твой жо́них опять весь дом перебудит.
– Он мне не жо́них! – ору я. – Сколько можно повторять?
– Да ну? А кто? – ехидно щурится братец, типа, в первый раз слышит.
– Друг!
– А, ну да, ну да… Все всегда и обычно с дружбы именно и начинается. Так что не расслабляйся там, Голуба, и держи ухо востро. Вернее, не ухо вообще‑то… если призадуматься и разобраться, – гогочет Славка.
– Щас схлопочешь! Зависнет твой «Нортон Коммандер», и надолго!
– Вах, баюс, баюс, баюс… – почесывается тот. – И смотри, чтоб никаких мне там «рыженьких потомчиков»! По крайней мере, до окончания института!
– Что? Ты совсем там уже, что ли, берега попутал со своими программутерскими алгоритмами? – принимаюсь я швыряться в него тапками.
Тот довольно гогочет, уворачиваясь.
Опять сигналит машина.
– Что ж, свезло тебе снова, брудер Луи! – поворачиваюсь я у двери к Славке. – Времени у меня нет, а то б я тебе устроила форматирование дискет! И по полной причем, блин, программе!
Бегом спускаюсь по лестнице. Выскакиваю во двор, запрыгиваю на переднее сидение, быстро чмокаю Ярю в щеку, он меня тоже.
– Мы когда‑нибудь приедем в институт вовремя?
– Не судьба, – пожимаю я плечами.
– Да, это был «калор стэй»?[2] – просыпается он.
– Конечно, Ярусь. Мог бы и не спрашивать, сам прекрасно знаешь.
– Да, а вдруг тебе опять захочется поприкалываться? От тебя вечно не знаешь, чего ждать, – принимается ворчать чего‑то вдруг он.
– Оба‑на, ты сегодня такой вредный, потому что у тебя велосипеда, типа, нет? – прыскаю я.
– Зачем он мне? На багажнике тебя катать?
– Ну да, твоя бибика покруче явно будет. А я сяду в кабриолет! И уеду… – затягиваю вдруг я. – Партия, дашь порулить? – вцепляюсь я в руль, пока мы стоим на светофоре.
– Перебьешься! – снимает он мою руку. – Пристегнись лучше.
– Да не угроблю я твою любимицу. Может, и в институт как раз не опоздаем в таком случае, – подмигиваю я ему.
– Ну да, день на дороге или, скорее, в отделении проведем в результате!
– Ой, да ладно тебе. В тот раз все ж обошлось. Даже почти без царапин, – делаю я невинную мордочку.
– Почти? – недовольно зыркает он на меня.
– Ну лак для ногтей такого цвета в моей коллекции присюсьвовал, – пожимаю я плечами.
– Иди ты на фиг, мастер твою класс! Права́ сестренке брудер Луи купил?
– Ни фига, сама сдавала! В Сочи еще! Не водила потом долго просто.
– Вот и не води дальше! В целях безопасности Вселенной, да даже Галактики!
– О‑ля‑ля, наша Голуба сёдни не в духе. Че случилось?
– Ничего, все нормально. Что ты решила насчет Театра мод? Ты идешь сегодня со мной?
– Ярь…
– Так, только не начинай сначала! Красота должна принадлежать народу, ты знаешь это?
– Да, если народ в состоянии ее оценить!
– Не выкручивайся. Я на тебя обижусь!
– А вот это уже шантаж.
– А хотя бы и так!
– Слушай…
– И не собираюсь! Отвечай: да или нет?
[1] Иди сюда, крошка! Допустим, ты уезжаешь поездом в 7:30 и направляешься в Голливуд! (строчка из песни «Crazy» группы «Aerosmith»).
[2] Название марки стойкой, впитывающейся и не оставляющей следов помады небезызвестного бренда в 90‑е.
