Ревизор: возвращение в СССР 2

– Ну вы даёте, – сказал я, подходя к Тимуру и протягивая ему его мишень. – Все выстрелы только в девять и в десятку. Вы реально оба круто стреляете.

Полянский выхватил у меня свою мишень, скомкал её и бросил со злостью в угол.

Я посмотрел на него с сочувствием, поняв сделанную оплошность: причина его соперничества с Веткой стала для всех явной и соревноваться он Ветку теперь вряд ли заманит. Потребность с ней общаться осталась, а нового повода для общения он найти не мог. Я оказал ему медвежью услугу, раскрыв всем его интерес к ней.

– Что‑то у вас детство затянулось, – сказал я ему. – Обзываться и соперничать надо было закончить ещё классе в пятом. По‑взрослому с девушкой общаться не пробовал?

– Ещё чего? – огрызнулся Тимур. – Буду я за этой молью бегать. Возле меня знаешь какие крали крутятся, глазки строят.

– Пусть строят. Главное, – возразил я, – это не на глазки смотреть, а не ошибиться и выбрать себе такую, чтоб за целую жизнь не надоела. И тут не внешность главное. Я понять не могу, ты вообще сам решаешь, с кем тебе встречаться или важно, чтобы твой выбор все вокруг одобрили? – добавил я с нажимом.

– Никто за меня ничего не решает! – моментально взорвался Тимур.

Н‑да, реакция типично подростковая, мысленно усмехнулся я, очень предсказуемо.

– Тогда чего ты заладил – моль, не моль. Если тебе нравится, то кому какое дело?! – продолжил я его подначивать. – Выбрал себе девушку по нраву и дальше уже ухаживай, добивайся, уламывай. Мне тебя учить что ли? И пусть кто попробует что‑то против сказать!

– Да кто мне что скажет! Хотел бы я посмотреть на такого придурка, – с апломбом заявил Полянский.

Я с удовлетворением отметил, что ход мыслей его переключился в правильном направлении. Глядишь, и выгорит что‑нибудь у него с Веткой. Главное, что с этого дурацкого подросткового стереотипа вроде соскочил, по крайней мере пока. А это уже полдела.

Как же меня угораздило в школьники попасть. Как давно это было. Я поймал себя на том, что, с одной стороны, чувствую себя частенько, как в детском саду, разбирая проблемы моих одноклассников, а с другой, такая ностальгия и непередаваемый кайф – оказаться в молодом теле, имея мои знания и опыт. Перспективы открываются ошеломляющие.

От чудесных воспоминаний и предвкушения грядущего покорения мира меня вновь отвлек Полянский.

– Но бегать за этой «звездой» все равно много чести, где она, а где я, – упрямился Тимур.

– Дурак ты. – усмехнулся я, – и боишься просто, что не получится ее уговорить. Это же не одна из пустышек, что тебе глазки строят. Тут постараться придется.

Мысленно я отметил для себя, что «моль» в речи Полянского сменилась «звездой» – прогресс налицо.

– Да ничего я не боюсь, – нахмурился Тимур, – да она счастлива будет, что на нее такой парень внимание обратил.

– Ну‑ну, – подлил я масла в огонь, – так пригласи ее куда‑нибудь, раз такой смелый. Посмотрим, как она согласится.

– А вот и приглашу! – заявил Полянский с вызовом.

– Пригласи‑пригласи! Посмотрим, согласится ли она пойти с тобой куда‑то кроме стрельбища.

Сказав это, я пожал плечами и отошел в сторону. Все, можно считать, лед тронулся. Дальше уже дело наживное.

Полянский сначала ушел куда‑то, но вскоре вернулся и снова подошел ко мне.

– А вы со Славкой с кем в палатке будете? – спросил он.

– Не знаю, – озадаченно ответил я. – Давай у Славки спросим.

Я подозвал к нам с Тимуром Славку. Палатки, оказывается, здесь были восьмиместные. Причём, девчонок и парней в зимних походах на ночь укладывали в одной палатке через одного под предлогом того, что парни мёрзнут гораздо меньше девчонок и, типа, дополнительно их согревают.

– Какая замечательная теория, – восхитился я местными порядками, потирая руки.

– Почему? – не понял меня Славка.

– Я‑то думал, – пояснил я, – что будут палатки девчачьи и мальчуковые. А тут прямо праздник какой‑то: смешанные палатки.

– Никакого праздника, – осадил мой пыл Полянский. – В каждой палатке будет кто‑нибудь из старших.

– Разве с нами не один Аркадий пойдёт? – спросил я.

– Раньше физручка ходила, – ответил Славка, – а сейчас не знаю, кого с нами пошлют.

– Пионервожатую, – предположил Тимур.

– С ней самой надо взрослых посылать, – хмыкнул я.

– Это точно, – подтвердил мои впечатления от нашей пионервожатой Славка. Ей, реально, на вид было лет восемнадцать.

– А кстати, что, батя Герасимович с нами пойдёт? – вспомнил я про Светкины трудности с родителями.

– Не слышал, – ответил Полянский и тут же заорал на весь школьный бункер:

– Герасимович, ты в поход завтра идёшь?

– Нет, – откликнулась Светка, – меня не пускают.

– А если мы к твоим родокам сходим? – предложил я.

– Зачем? – удивилась она.

– Отпросим тебя у них, они увидят, какие мы честные и порядочные и сразу отпустят тебя, – предположил я.

Класс рассмеялся.

– Тогда без Полянского идите. – ответила Герасимович. – С ним точно не отпустят.

– Во, понял, какая у тебя репутация, – ткнул я локтем Тимура.

– Да без разницы. Мне что в лоб, что по лбу, пойдёт она или нет, – буркнул он.

– Кто пойдёт Светку у родителей отпрашивать? – крикнул я.

– Ты и пойдёшь, – заявила Светка. – С тобой ещё могут отпустить.

– Вот так новости, – удивился я под общий хохот. – Это почему со мной отпустят? Я, типа, такой весь из себя порядочный и вызывающий доверие?

– Нет. Ты, типа, такой весь из себя зубрила и тихоня, – передразнила меня Светка.

– Я правильно сейчас понял, – спросил я нарочито громко Славку с Тимуром, – она меня сейчас маменькиным сынком назвала?

– Назвала, – подтвердил Славка.

– И что ты будешь делать? – усмехнувшись, спросил Полянский.

– Очевидно, не пойду никуда, – изображая обиду, ответил я, – я к ней со всей душой, а она обзывается.

Я отвернулся от неё, как будто разговор был окончен. Начал болтать ни о чём со Славкой и Тимуром.

– Смотри, смотри, – шепнул мне Полянский, едва сдерживая смех.

Я медленно повернул голову и краем глаза увидел стоящую позади Герасимович, старательно делающую вид, что она случайно рядом с нами оказалась. Я подмигнул парням.

– Да, жалко Светка не пойдёт в поход. Кого же мы четвёртой к себе в палатку возьмём? – громко спросил я. И тут Светка не выдержала.

– Паш, Славик, – сладко запела она. – Ну, может, вы сходите к моим? Они к семи уже обычно дома бывают.