Романтический нокаут

Огромная дырень кокетливо демонстрировала мужское колено, что, вероятно, было архимодно, но все же немного смешно.

Одним словом, картина выглядела так, словно кто‑то успел поработать над выходом.

Григорьев словно почувствовал мой взгляд и стал поспешно спускаться.

Я почувствовала, что с каждым его шагом, сердце мое начинает колотиться сильнее.

Завидев Алексея, Отто протянул руку, очевидно, для рукопожатия, но Григорьев его просто… не заметил.

В жизни не видела, чтобы кто‑то проигнорировал на турнире Отто ван ден Берга. А еще Алексей едва не снес столик, и, кажется, наступил кому‑то на платье. Не знаю, как насчет высокомерия, но по сторонам он точно смотреть не умеет. Вижу цель – иду к цели.

Кстати, а куда он так торопится?

– Привет!

Ой. Порывистый поцелуй в щеку – настоящий, а не эти их чмоки воздуха в километре друг от друга, небось еще и с фигой в кармане – заставил меня изрядно смутиться.

– Как дела?

– Так же как и вчера, – ответила я, и со смешком добавила: – Крутые джинсы.

Кажется, он смутился.

– Привет, – напомнил о себе великолепный Отто ван ден Берг.

Словно спохватившись, Григорьев пожал ему руку.

– Хочу раунд с трибуны посмотреть, кто со мной? – поинтересовался Отто.

– Я.

В тени великолепного Отто ван ден Берга мне было как‑то спокойнее. К нему вечно подходили какие‑то люди, словно сбежавшие с парижской недели мод, осторожно кивали мне и поспешно заводили разговор, в котором я не понимала ни слова. Поддерживать разговор было необязательно.

– Я чуть позже подойду, – с легким недовольством произнес Григорьев и испарился прежде, чем мы успели уточнить, когда же это «потом» настанет.

***

Мы с Отто сидели на трибуне, наблюдая за выступлением темноволосого парня, не раз игравшего с нами в покер. Я наконец‑то запомнила его имя. Максим.

Детские и юниорские группы давно закончились, Григорьев так и не появился. Я видела его то тут, то там, беседующего с кем‑то у площадки, и испытывала одновременно облегчение и грусть, что он все никак не приходит.

Максим и его партнерша выдавали страстное танго, соревнуясь в открытой возрастной. Если в юниорских и молодежных соревнованиях пары танцевали обе программы, то к открытой возрастной, старше 18 лет, уже успевали определиться, что им ближе, стандарт с платьями принцессы, вальсом и пародией на аристократизм, или латина, с минималистичными платьями, рубахами, демонстрирующими обнаженный мужской торс в атмосфере бразильского карнавала.

Будь я на месте Лики, точно бы выбрала платье принцессы и парня, который изображает дворянина на балу, а не вождя африканского племени.

Кому что ближе, как говорится.

К вопросу о вождях. Григорьев обнаружился в проходе. Никем, кроме меня, не замеченный, он несколько минут топтался у нашего ряда, словно прицеливаясь нырнуть в пропасть. Поймав мой взгляд, он ввинтился между сидящими зрителями, осторожно пробираясь к нам. Было забавно наблюдать, как головы болельщиков одна за одной, как домино, поворачиваются, чтобы проводить его взглядом. Интересно, каково это – быть всегда в центре внимания?

И не замечать этого.

Он приземлился на соседний стул, рядом со мной.

– Крутые джинсы, – хмыкнул Отто, успевший полюбоваться ими со всех ракурсов, пока Алексей пробирался мимо него ко мне. В порыве случайного вдохновения я села так, чтобы рядом со мной осталось два свободных места.

– Спасибо.

Через пару минут к нам присоединился и Макс. Пластмассовый воротник торчал в стороны как антенна, на плечи прямо поверх рубашки было наброшено полотенце, с таким же логотипом, как и халатик моей сестры.

– Крутые джинсы, – сообщил он вместо приветствия.

Мы с Отто прыснули. Григорьев закатил глаза.

– Может мне их снять?

– Пожалуй, это будет слишком шокирующим контентом, – фыркнула я, искреннее опасаясь снова расхохотаться.

Алексей выглядел недовольным, похоже, не только мы успели оценить обновку. И изрядно его этим достать.

– Думаешь, не сделаю, – буркнул он.

–Конечно, нет.

Он вскочил на ноги прежде, чем я успела сообразить, что такой ответ в таком контексте – все равно что красной тряпкой перед быком размахивать.

Руки Григорьева многозначительно легли на пряжку ремня.

Мы с Отто с одинаковым любопытством туда посмотрели.

Эффект домино заработал снова, головы зрителей поворачивались к нам. У нас тут, и впрямь, в любой момент могло стать интереснее, чем на площадке.

– Да сядь ты, людей отвлекаешь, непрозрачный, – я дернула его за руку. В конце концов, разглядывать джинсы с такого ракурса снизу вверх было как‑то неловко.

Григорьев не торопился последовать дружеской рекомендации. И похоже, тот факт, что на нас все таращатся, его ничуть не смущал.

Отто с Максимом с удовольствием наблюдали за бесплатным шоу, только что попкорна им не хватало.

Высокомерен? Замкнут? Держится так, как будто тут самый умный, и смотрит на всех свысока? Характеристика сестры оказалась неполной. От себя могу добавить, что, помимо всего прочего, Алексей Григорьев был еще и невероятно упрям!

Кстати, а где Лика?

***

Я нашла сестру в туалете. Анжелика самозабвенно рыдала в одной из кабинок, тщательно размазывая тушь по щекам.

Я неуверенно переминалась с ноги на ногу в коридоре, не зная с чего начать разговор.

С парнями как‑то проще. Ни тебе истерик из‑за сломанного ногтя, ни тебе драмы из‑за платья в прошлогоднем каталоге.

– Что… случилось? – неохотно поинтересовалась я.

– Я ра‑а‑а‑астралась с Дэ‑э‑э‑эном, – поддала жару сестричка, – у‑у‑у… я с‑сказала, что буду т‑танцевать, и о‑он меня‑я броси‑и‑ил…