Романтический нокаут

На мой субъективный взгляд эти отношения были нежизнеспособны с самого начала. Достаточно было один раз увидеть, как Дэн выбегает из зала с перекошенной физиономией, во время того, как сестра танцует финал национального чемпионата, чтобы многое становилось понятно.

Дэном его звали в сети. Денис Полянский, некогда мой одноклассник, был «эльфом восьмидесятого уровня». Он ревновал Анжелику к партнеру, танцам, к собственной тени. Он даже требовал, чтобы Лика отказалась от участия в национальном чемпионате. Строго говоря, это и стало причиной распада успешного белорусского дуэта: ликин предыдущий партнер чувствовал себя неуютно, оказавшись героем мексиканского телесериала.

Что стрельнет в голову Лике, было неизвестно даже мне. Мать, тренер, спонсоры были серьезно обеспокоены – еще одна причина, по которой родители приставили меня к сестре на том чемпионате полгода назад, который и пришелся на мой день рождения. Они рассчитывали, что я хоть как‑то смогу повлиять на свою сестру. Или поработать ее телохранителем.

***

Май 2014 года

– Она сказала, что бросит все это! Какого черта?! – Денис стоял у спуска с трибуны, и дорогу ему недвусмысленно перегораживала я. Вид у него был, как у разъяренного быка, которого забыли запереть в загоне. Длинные черные волосы липли ко лбу, на щеках растекался нездоровый румянец. Даже жаль, когда такую перспективную внешность, нивелирует полное отсутствие мозгов.

Я закинула на плечо полотенце, воткнула бутылку‑поилку за ремень джинсов, как ствол кольта, и невозмутимо взглянула на него.

– Еще шаг, и я тебе нос сломаю, – деловито проинформировала я. – Для нее – это шанс всей жизни. Я не дам тебе устроить тут скандал.

Дэн разъяренно смотрел на меня, но с места не двигался.

Боится. Правильно делает.

Когда‑то мы вместе учились в школе. В последний раз я наваляла ему в пятом классе. Это было еще до бокса. Тогда мы были одного роста и одной весовой категории. Сейчас я была в два раза легче, но и это не проблема. Спакую, как мешок картошки. Тут темно, и музыка гремит, если сильно повезет, даже не сильно выбьемся из колорита.

Это не тот случай, когда я готова последовать «первому правилу» любого профессионального бойца: назревает драка – беги!

– Она еще пожалеет об этом! – воинственно пообещал Дэн, признавая невербальное поражение.

– Обсудите это наедине, после турнира, – хмыкнула я, – в более камерной обстановке.

– Ты тоже пожалеешь.

***

Тогда я не обратила внимание на его слова. Но учитывая события последующих четырех месяцев, мне все больше начинало казаться, что, как бы глупо это ни звучало, а спортсмены довольно суеверны, все выглядело так, словно Дэн тогда меня проклял.

– Не думала, что ты… – неуверенно начала я, беспомощно разглядывая рыдающую Лику.

Утешитель из меня не очень. Особенно, когда проблема кажется надуманной от начала до конца.

Но любой, кто хоть чуть‑чуть имел представление, насколько сестра повернута на своем парне, понял бы, что за жертву она принесла.

Я оторвала несколько салфеток и протянула Лике. Та благодарно в них высморкалась.

– Я п‑просто у‑устала, – всхлипывая пробормотала сестра. – Т‑тренировки, тренировки, Григорьев… н‑ненавижу!… но он мой последний шанс чего‑то добиться! Я н‑не могу р‑рисковать…

Я неожиданно подумала, что уж кто‑кто, а Алексей Григорьев не потерпел бы даже намека на угрозу спортивной карьере.

– Мне двадцать два, у‑у меня уже были д‑две травмы, кто з‑знает, сколько я еще с‑смогу так п‑пахать…

– Но почему именно сейчас? – все же спросила я. Воспоминания с последнего национального чемпионата, и невербальная дуэль с Дэном были еще очень свежи в памяти.

– Мы будем много тренироваться и подолгу жить в Москве, нам предложили работу, – ответила сестра.

Эта новость произвела на меня эффект разорвавшегося снаряда, на секунду я ослепла и оглохла. Москва далеко, как же я буду…

– И ты говоришь мне только сейчас?! – искренне возмутилась я.

– Да мы только вчера узнали, Алексей получил предложение, еще до того, так мы встали в пару, но окончательно все решилось только сейчас.

Я стояла качаясь с пятки на носок, и нелепо раскрашенные стены туалета показались мне слишком тесными.

Лика едет в Москву.

Григорьев едет в Москву.

Я еще долго его не увижу.

***

– Уезжаете?

Мы стояли у дверей Сименс‑арены, я и Григорьев. Лика как ни в чем не бывало трещала по телефону в нескольких шагах от нас.

Лика возвращалась вместе со мной в Минск, а Алексей – в Москву. Он торопился решить организационные вопросы. Контракт на работу был выгодным, такие предложения не делают дважды. С одной стороны, я была рада за них, а с другой…

В задумчивости я хотела опереться на ручку чемодана, но едва дотронувшись, обнаружила, что Алексей решил сделать то же самое. Его ладонь опустилась на мою. Мы одинаково вздрогнули и, словно обжегшись, отдернули руки.

– В Москву? – поинтересовалась я, толком не зная, что сказать.

Алексей кивнул. Мы снова помолчали.

– Мне предложили работу. Будем по нескольку недель жить и тренироваться в Москве.

– О да, вау! Это будет мега круто! – голос Лики звучал как радио, разбавляя тишину. Подъехал наш автобус.

– Ну, пока, – я неуверенно помахала рукой, еще помнившей его прикосновение, словно мы и не стояли в шаге друг от друга.

Вместо ответа Григорьев неожиданно притянул меня к себе и крепко обнял. Я сперва опешила, а потом все же осторожно обняла его в ответ.

– До встречи.

Даже спустя полчаса, уже сидя в автобусе, я все еще ощущала эти объятия. Тепло его рук, твердое плечо, к которому я прижалась щекой. Без него мне вдруг стало нестерпимо холодно и одиноко.

Казалось, сердце мое так и осталось там, рядом с ним.

Лика трещала по телефону, не обращая внимания ни на что вокруг.