Рожденная ночью

Сперва опешив, Ирина оглянулась по сторонам, но смех Кости оказался настолько заразительным, что она тоже рассмеялась над собой. Их примеру последовали две проходящие мимо девушки и одна из сидящих на лавочке бабушек. Остальные либо молча покачивали головами, либо едва слышно выражали сочувствие: «…так ведь и ноги можно переломать», «сколько еще времени из людей инвалидов будут делать…?», «…яма на яме, еще бы не упасть…».

Итак, у каждого, даже у самой небольшой лужи, на этот счет было свое собственное мнение. И только двум главным действующим лицам не было никакого дела до того, когда в последний раз ремонтировали дороги, сколько ног было поломано за долгую жизнь этого дома и выложенного около него тротуара.

Странное, совершенно детское ощущение свободы выражения эмоций настолько овладело ими, что, даже, прихрамывая, Ирина веселилась. Костя, в свою очередь, помня о правилах приличия, все же не мог удержаться и уже практически обессилел от смеха. Поняв, что долго они так не выдержат, оба, не сговариваясь, не смогли пройти мимо старенькой, давно не крашеной скамейки, и присели. Ирина достала из сумки платочек и вытирала вывалившиеся из глаз огромные капли. Обычно для маскировки следов плача использовался расширенный набор инструментов, но сейчас они не были нужны. Даже зеркало не понадобилось, ведь это были слезы счастья, вырвавшегося наружу сквозь улыбку и отражавшегося, благодаря сиянию глаз, в каждой капельке. – Ты как здесь оказалась? Ни за что не поверю, что случайно мимо проходила. – Нет, что ты! Проезжала!!! – Смех снова наполнил этот небольшой островок, на котором сейчас обитали только двое.

– А, ну дальше примерно знаю. Отстала от поезда, догоняла его и так далее…

– Именно! Сразу видно, с тобой такое часто случается.

– Ну, тогда пойдем ко мне, до следующего поезда подождешь, как говорится, на станции. Ирина, конечно же, не возражала и, опираясь на руку Кости, медленно поднялась. Теперь уже боль в ноге чувствовалась несколько сильнее, поэтому хромоту скрыть не удавалось.

– Эх ты, инвалид! Хорошо, все‑таки, что ты именно в меня врезалась. Ну, ничего, сейчас все поправим.

Костя, поддерживая Ирину, тихо и аккуратно нагнулся за папкой, оставленной на скамье.

– Ну, что, поехали?

Несмотря на то, что подъем оказался непростым, дальнейшее движение Ирине показалось практически безболезненным. И этому было свое объяснение – Костя так ловко поддерживал ее, что, казалось, еще пара мгновений, и каждый последующий шаг будет даваться все проще и проще. Но, подойдя, к двери, Ирина решила попробовать встать на обе ноги, равномерно распределяя нагрузку. О скорейшей реабилитации можно было забыть – поврежденная нога никак не хотела справляться со своими прямыми обязанностями.

Костя только улыбнулся и подмигнул подруге. Достав ключ из кармана, он открыл дверь и жестом пригласил Ирину войти.

– Прошу!

– Мерси.

– Я бы, конечно, сказал «не разувайся», но на улице так грязно! Да и ногу нужно осмотреть перед лечением.

– Ты что, собираешься мне назначить лечение? Может, еще и больничный отпуск предоставишь? – иронично ответила Ирина.

– Что, страшно лечиться у бывшего однокурсника?!… Да, нет, надеюсь, всего этого не понадобится, – раздеваясь, добавил Костя, взглянув на часы, стоявшие у зеркала. – Ну что ты стоишь? Вот шкаф, сюда пальто вешают. Вот банкетка, на нее можно садиться и разуваться.

– Ты неисправим, – смогла выдавить из себя Ирина сквозь душивший её смех. Она и правда замешкалась и встала в дверях, как вкопанная. Но почему? Виной тому не была ее травма, ни тем более воспоминания пережитого вместе с хозяином дома. Всего несколько неаккуратных шагов на почти сломанной ноге привели ее туда, где она на протяжении двадцати лет боялась оказаться даже во сне и в мыслях.

– А чего было бояться? – Спрашивала Ира сама себя, опускаясь на мягкую банкетку. Вот оно, то самое большое окно, из которого можно увидеть набережную. Старинный кухонный стол на одной толстой ноге в виде ствола дерева, а над входом в кухню, как и раньше, висел половник. Костя как раз выходил из ванной и прошел в кухню, немного пригнувшись. Он всегда так делал, несмотря на то, что до половника ему нужно было еще расти и расти. Это настолько рассмешило Иру, что она захотела посмотреть остальные комнаты и вспомнить, как же весело было в те далекие дни беззаботной юности. Но, расстегивая сапог, ей пришлось немного поморщиться, ведь болезненные ощущения не проходили. Наоборот, Ирине показалось, что нога опухла. Превозмогая боль, она все же стянула сапог сначала с больной, а потом и со здоровой ноги. Тут же из кухни вышел Костя со стаканом воды и, посмотрев на часы, присел на корточки. – На, пока выпей воды – сказал доктор, протягивая стакан. – Что же тут такое? Осматривая ногу, он несколько раз надавил на нее, убедившись в том, что перелома нет. – Это связки. Сейчас поправим. Костя осмотрел здоровую ногу, потом еще посмотрел на часы, насыпал в воду какой – то порошок и снова предложил Ирине выпить содержимое стакана. Послушавшись, Ирина выпила лекарство. Вкуса у него никакого не было, поэтому затруднений и протестов со стороны пациентки не поступало. – Вот и хорошо. Сейчас все пройдет. Только вставать пока нельзя. Посиди немного. – Хорошо, а это надолго? Мне бы, конечно, нежелательно задерживаться… – Да нет, не очень, как раз успеешь рассказать, что же это за ветер такой перенес тебя на нашу сторону.

– Ах, да! Я уж и забыла вовсе. У меня к тебе есть несколько вопросов.

– Я что, пропустил что‑то? Ты с журналистикой связана? – нет, конечно. Это я в личных интересах. Ну, ты уже понял, наверное, что связаны все вопросы с экспериментом.

– Нет, поверь. Даже в мыслях не было такого.

Ира не могла понять, всерьез он говорит сейчас или снова смеется. Эта случайная пауза заставила вспомнить ее о ноге, поэтому она бросила взгляд вниз, на колени и попыталась положить одну ногу на другую. Но попытка эта оказалась неудачной. Более того, это настолько напугало Иру, что она вскочила с банкетки, но непослушные ноги подкосились. Падая, она ухватилась за руку Кости, который, казалось, был готов к данному повороту. Силы покидали Иру, веки стали настолько тяжелы, что даже только что проснувшийся человек не смог бы противостоять э тому внезапно заставшему бессилию. Моргнув несколько раз, Ира почувствовала на себе взгляд Кости. В это самое мгновение он усаживал ее на банкетку и улыбался.