Сансара, тормози! Продолжение
– Мой дед не был колдуном.
– Дело не в том, кем был твой дед. Дело в том, какая ипостась в нем обитала. Мог оккультный бес, мог бес похоти, а мог и просто злыдень. Важен факт переноса сущности.
– Вот оно как… – сказала Варвара и призадумалась. – Блин! Как это все сложно понять! А поняв, принять.
Варвара была хирургом и к нам обратилась когда‑то с очень серьезной проблемой. Помочь ей было сложно. И дело было не в нас с Глашей. Дело было в самой Варваре. Боженька твёрдо и однозначно хотел, чтобы она сама разобралась со своей проблемой. Он разрешал нам только подсказывать и молиться о ней втайне от нее самой. Это было мучительно. Но игра стоила свеч, и в итоге Варвара одолела себя саму и обрела радость бытия. Теперь она если приходила к нам, то скорее как к близким людям, чем как к ясновидящей и целителю. И в этот раз записалась на прием. Но пришла на час раньше, принесла всяких вкусняшек, и мы, похрустывая конфетками, попивая кофеёк, болтали тихо, как заговорщики, чтобы не мешать Глаше вести приемы.
– Я тебе сейчас, если успею, расскажу об одной нашей клиентке. – предложил я. – Очень назидательно и для тебя будет архиполезно. Готова?
– Да! – с нетерпением, как ребенок, ожидающий утра Нового года и вскрытия подарков, сказала Варвара.
И я рассказал ей историю о том, как однажды сидя в кафе, мы обратили внимание на молодую, можно сказать, юную мамашу с малышом лет трех. На вид ей было чуть больше двадцати пяти. Девушка была очень дорого одета. Можно сказать, что деньги выпирали из каждой ниточки ее гардероба. На пальцах были нанизаны несколько колец, переливающихся всполохами бриллиантов. Судя по сверканию, все 4С[1] были идеальными. И Clarity не менее Flawless. Даже показалось, что одно из изделий от Лоуренса Граффа[2]. Но вряд ли… Самара все же. Хотя, кто знает.
Больше всего меня удивило выражение лица этой молодой женщины. Она была чем‑то очень недовольна. Казалось бы, все в ее жизни прекрасно. Деньги, молодость, красота, но… Но недовольство сквозило в каждом ее движении. Каждый шаг, каждый жест, каждое слово выдавали в ней буквально остервенелое недовольство. С официантом она разговаривала через губу, буквально вколачивая в него каждую букву, с абсолютной уверенностью, что голубь и тот лучше поймёт, что ей надо. С ребенком она говорила коротко и злобно, отдавая раздражённые приказы. Сидеть! Молчать! Ты дурак? Слов не понимаешь?
Когда ей принесли заказ, она, взяв вилку двумя пальцами, поднесла ее к глазам. На вилке что‑то обнаружилось.
– Эй! Ты! Иди сюда! – выкрикнула она в сторону поста, где кучковались официанты. Лицо ее стало покрываться красными пятнами и, когда официант дошёл до ее стола, приобрело совершенно свекловичный оттенок.
Список претензий и последующий монолог я пересказывать не стану. Это было просто отвратительно. Она потребовала администратора и что‑то долго показывала на вилке, убеждая всех, что она не свинья, чтобы есть такими приборами. Ребенок, по всей видимости, привык к таким сценам, нашёл глазами Глашу и улыбался ей совершенно отстранённо от происходящего. Слава Богу, что дети имеют такой прекрасный защитный механизм.
Глаша тайно помахала ему рукой. Он также тихонько из‑под стола ей ответил.
– Может, заткнуть его? – спросил я у Глаши, указывая глазами на расходящуюся фурию.
– Пожалуй, стоит его немного приструнить. – согласилась она. – А то тут сейчас совсем грустно станет.
Я переключился и стал рассматривать беса, овладевшего этой, по сути, девочкой. Ну и рожа. Мелкий ничтожный прыщ. Он удовлетворял свое естество, распаляя своего носителя. Энергия ненависти, которую эта девушка обильно выплескивала в этот мир и на головы окружающих, была его пищей. И он жрал. С каждым таким всполохом ненависти он рос и становился крепче. Но что много важнее, он все сильнее подменял естество своего носителя на себя. Обычно на это требуются десятилетия, а тут дело ладилось. Он уже процентов на восемьдесят смог завладеть ее сущностью. Не остались в стороне и непривязанные бесы, коих всегда вокруг в изобилии. Они сгрудились около этой компании и уже подначивали персонал кафе дать бой этой хабалке. Официант тоже здорово завёлся и был готов сказать все, что он думает об этом чудовище. А два веселых беса, смахивающих на негритят, подначивали его, шпыняли в спину и весело ржали. В общем, дело было швах.
[1] 4С – Система оценки бриллиантов: cut, clarity, color и carat, что позволяет определить, насколько камень близок к совершенству
[2] Лоуренс Графф – английский ювелир и бизнесмен‑миллиардер, наиболее известный как основатель Graff Diamonds
Конец ознакомительного фрагмента
